Железные паруса
Шрифт:
— Не давай им лишнего шанса, — она поменяла цвет и стала совсем блеклой.
— Я хочу увидеть их лица, — пояснил Он, по-прежнему не оборачиваясь на ее слова.
— Не давай им шанса, — еще раз предупредила она.
Он промолчал.
— Ты ошибешься, — сказала она.
Ну и пусть, упрямо подумал Он.
— Ты ошибешься!! — повторила она.
— Какая разница, — возразил Он.
— Ты ошибешься!!! — крикнула она.
Но Он не ошибся.
— По-моему, нас напоили какой-то гадостью, —
— Обыкновенная мадера из тухлой бочки, — ответил напарник.
— Я уже три раза сидел в туалете. Может, они подсыпали стрихнина?
— У тебя просто слабый желудок.
— Может быть, у меня и все остальное слабое?
— Нет, все остальное у тебя гипертрофированно до невероятных размеров, — захохотал напарник, — недаром Сохмет-Мут стонет каждый вечер…
— Когда-нибудь за такие шутки я выбью тебе все зубы! — сказал, сжимая кулаки, тот, кто двигался по краю тротуара.
— Стреляй, что же ты! — прошептала она, розовея.
Когда-то так же страстно она шептала нежности.
А Он стоял и смотрел, как они приближаются, и не мог ничего сделать, — словно в нем что-то заело, сломалось, и в голове не было ни одной мысли.
— Зря ты кипятишься, — тоном доки произнес другой, — подумаешь, какая-то девственница-деревяшка.
— Что ты во всем этом понимаешь! — вспылил Наемник, — для тебя, разумеется, приятнее девки из заведения мамы-Розы. А может, тебя интересует что-нибудь иное, недаром у тебя словно шило в одном месте.
— … конечно, я все понимаю… — продолжал дразнить тот, кто казался смелее, — формы у нее безупречные, есть, куда приложиться… Ты бы женился на аборигенше-фермерше, что ли. У них, как у всех, имеется кое-что…
— Вольф, я тебя предупреждаю!..
— Не смеши меня, на что ты способен?! А? Ты же не хочешь однажды получить пулю в лоб?
— Капрал? Ты?.. ты!.. Что ты знаешь о нем?
— Отпусти меня. Ты всегда был маменькиным сынком. Небось, провожала и забирала из школы?
— Мне не нравятся твои намеки!
— А я не намекаю. Какие, к черту, намеки. Я говорю прямо, — похоже, у вас был один предмет обожания…
— Заткнись! Карлос был женат!
— У каждой медали есть оборотная сторона…
— Говори, что ты знаешь о нем?
— Что я могу знать — примерный служака…
— Смени пластинку!
— Я и говорю…
— Похоже, ты все подстроил?!
— Я ни при чем…
— Куда же он делся?
— От него остались только обгоревшие сапоги… Но это секретная информация. Еще счастье, что остались, вдове на память. Ха-ха… Весело. А? Дикая страна. Дикие нравы.
— Чего ты ждешь?! — почти кричала она.
Теперь она снова была Данутой или, вернее, той женщиной, которую Он знал или думал, что знал.
— Разделайся с ними!
— Я не могу, — сказал Он. — Просто не могу.
— Чего ты не можешь?!
— У них такие человеческие лица…
— Твой Карлос — дерьмо. Он даже не мог удержаться, чтобы не влезть в говно.
— Он спас тебе жизнь! Может, ты сам убежал от Стрелка со сломанной щиколоткой?
— Карлос — дерьмо! Ты же не хочешь, чтобы я доказывал тебе это?
— Рано или поздно Стрелка поймают, и тогда всему конец.
— Появится новый. Борьба с ними похожа на ветряные мельницы…
— Карлос не был наивным, он был героем!
— Я помню, все его штучки с тумбочками, когда мыльница должна лежать от края на толщину пальца, а скребок должен быть раскручен и разложен в определенной последовательности. А если обнаруживалось что-то иное, кроме Библии, — трое суток карцера и чистка клозетов. Презерватив или карты для него были святотатством. Он был трезвенником и кастратом. Он вообще ни на что не годился, кроме исполнения приказов, твой Карлос. Так что же теперь, памятник ему поставить — погиб при исполнении долга черт знает где и черт знает за что. А?
— Это не наше дело.
— А чье? — спросил жандарм.
— Все же он тебя спас… — вяло возразил другой.
— Он решил, что все лавры принадлежат ему одному, и только он может выследить Стрелка. Он насмотрелся боевиков больше, чем надо. Но супермена из него не вышло. Стрелок слишком опасен, чтобы ломать голову в одиночку.
— Ему просто нужен был отпуск, — возразил другой, — отпуск домой, и все.
— … под подол жене. Он был таким же маменькиным сынком, как и ты, и сукиным сыном к тому же.
— Нет, ему нужен был только отпуск, — упрямо произнес другой.
— В любом случае он устроился неплохо.
— Ну что же ты, ну что же?.. — скулила она у него за спиной.
— По-моему, мы не одни, — встревожился тот, который пошутил о мадере.
В этот момент Он положил палец на курок.
— Брось свои штучки, — зло произнес напарник, — это плохо кончится.
Курок был тугим — Он тянул изо всех сил.
— У меня плохое предчувствие… — сказал тот, первый, уже чуть-чуть уступчиво.
Он слился с ружьем, стал его продолжением, перстом, пулей.
— Думаешь, Стрелок? — ехидно спросил напарник.
Сложно было представить их мертвыми.
— Чихал я на Стрелка. Вот твоя мамочка…
Палец свело от боли.
— Вольф, — начал другой, — поцелуй меня в задницу, ты ведь знаешь, я ничего не боюсь… — и вдруг. — Мы попались!!!
— Молчи, дурак! — закричал жандарм и бросился вперед.
И тогда Он выстрелил — почти вслепую, потому что рубиновый зайчик пропал, и пришлось целиться вдоль ствола.