Железный Шакал
Шрифт:
Его потрясло чувство собственной беспомощности, которое он испытал в тот момент. Никогда прежде ему не доводилось сталкиваться с демоном без своих приборов, без многослойной звуковой защиты и скрупулезно выведенных формул, – словом, без подготовки. Этот монстр был свободен и не стеснен интерферирующими полями или эхо-камерой.
Крейк являлся демонистом. Контакт с эфирными созданиями был главной целью его жизни. Но он осознал, что понятия не имеет, как бороться с существом, попавшим на борт «Кэтти Джей».
«Это необходимо исправить», – подумал он.
Глава 15
Перед
С «Файеркроу» творилось что-то неладное.
Харкинс чувствовал, что уже почти невыносимый ужас меняется на полноценную панику. Он опять повертел выключатель, прогоняя воздух через вентили подачи аэрума. Каждый раз – один и тот же результат. Звук был какой-то странный, словно машина барахлила.
Может, у него просто расшалились нервы? Вряд ли. Харкинс был одержим предполетными проверками. Они помогали ему успокоиться. Он мог часами возиться с «Файеркроу» и не покидать кабину файтера. Все системы его корабля проходили многократную личную ревизию. Он знал все интонации каждого пищащего гидравлического привода, безошибочно узнавал щелчки соленоидов [6] .
Он принялся озираться по сторонам. Под нахмурившимся серым небом выстроились в линию остальные гонщики. Восемь пилотов, включая его самого. Они расположились на полосе расчищенной и утрамбованной земли, превращенной в импровизированную посадочную площадку. Примерно в двухстах футах перед ними возвышался утес, а дальше лежали Тростники – запутанный и смертельно опасный лабиринт, где они и должны были лететь.
6
Соленоид – свернутый в проволочную спираль проводник, по которому течет электрический ток.
Перед воздушными кораблями стояла повозка, приспособленная под трибуну. На нее забирался мужчина в плохо сидевшем костюме. Харкинс решил, что это какой-нибудь местный распорядитель.
Я не могу. Что-то не в порядке!
– Кэп! – взвизгнул он. – Мне срочно нужен Сило!
– В чем дело? – раздался у него в ухе голос капитана, доносившийся из прицепленной к мочке серебряной клипсы.
– Тут… Я хочу сказать… Что-то с «Файеркроу» не так! – пробормотал Джандрю.
– До взлета – три минуты! Разве распорядители не дали всем участникам время для предстартовой проверки…
– Я все сделал! Тогда проблем не было! А теперь — есть! – ответил Харкинс, уже срываясь на крик.
– Ладно, тише. Ты уверен, что тебе не по… – капитан умолк, не договорив, прежде чем Харкинс смог взорваться возмущением. – Неважно. Сило уже идет.
Джандрю ерзал и трясся в своем кресле. Ну зачем он добровольно вызвался принимать участие в гонках? Разве он не старался всю жизнь избегать подобных ситуаций? Он ведь чуть не умер, когда узнал, что мероприятие будет проводиться в Тростниках, а не над плоской равниной, которую он сперва вообразил. Тростники представляли собой широко раскинувшуюся сеть поросших деревьями ущелий, прорезанных дюжиной рек, которые текли с Колючего Хребта к морю. Благодаря землетрясениям и эрозии тут образовалась система туннелей, арок и фантастически ненадежных каменных столбов, а на дне всех проходов стремительно неслись бурные потоки воды.
Конечно, он затеял все ради нее, Джез. Добрая Джез, которая, увы, никогда, не замечала его, как бы геройски он ни пытался поступать. Изредка он признавался самому себе, что ее поведение начало немного действовать ему на нервы. Но когда эта мысль проникала ему в голову, он сразу же изгонял ее, не желая думать о штурмане ничего плохого.
А в данный момент, заняв свое место в кабине пилота, он уповал на то, что с «Файеркроу» случилась поломка. Тогда-то ему точно не придется лететь.
Над обрывом ущелья, там, где находилась финишная черта, собралась немногочисленная толпа зрителей. Неподалеку устроили вторую посадочную площадку для их кораблей, куда обширнее той, которая была предназначена для гонщиков. Среди прочих он с удовольствием видел уродливый контур «Кэтти Джей», а еще он заметил маленький одноместный кораблик, на котором прибыл Крикслинт.
– Пилоты! – завопил распорядитель. Харкинс еле-еле слышал его сквозь стекло. Остальные даже не закрыли свои кабины, но Джандрю захлопнул свою при первой возможности. Внутри он ощущал себя в большей безопасности. Он нахмурился и попытался сосредоточиться на приглушенных словах.
– Хочу напоследок напомнить вам о правилах! – вещал распорядитель. Он был коренастым типом с бритой головой и валиком жира на месте шеи. Его будто однажды сплющили, и он так и не смог восстановить нормальный человеческий облик. – Вы получили карты, на которых подробно нанесена сеть ущелий. Там же есть четыре пронумерованных маркера. Вы должны преодолеть эти препятствия по порядку. За вами следят наблюдатели, поэтому предупреждаю желающих схитрить – ничего не получится. Между маркерами каждый может следовать любым маршрутом, каким захочет. Всего – два круга. Ясно?
Харкинс бросил взгляд на карту, закрепленную у него на приборной панели. Он старался запомнить ее, но она упорно отказывалась укладываться в его голове и выскальзывала из памяти. Он слишком сильно переволновался для восприятия любой новой информацию.
А если я полечу неверным путем? Или все забуду? Вдруг я…
Внезапно по фонарю его кабины разнесся громкий стук. Он подскочил и сильно стукнулся затылком о подголовник. Поправляя потрепанную кожаную пилотскую фуражку, сдвинувшуюся на глаза, Харкинс стал искать источник звука.
Он увидел темное узкое лицо Сило. Бортинженер внимательно смотрел на Джандрю с другой стороны.
– Аэрумные цистерны! – закричал Харкинс. – Когда я прогоняю воздух, звук неправильный!
Сило исчез. Харкинс откинулся в кресле. Только бы Сило отыскал неисправность! И пусть она будет серьезной.
А пока он нервно рассматривал других пилотов. Слева от него, в сверкающем серебром «Одсен Блэкбёрде» с выгнутой спиной и острыми крыльями сидел важный толстяк. Можно было подумать, что его «вылили» в кабину и он моментально застыл там. Справа, в черном «Гординсон Эрбате», – устрашающего вида йорт. Его волосы и борода были заплетены в множество спутаных косичек, лицо покрывали голубые татуированные узоры, а сквозь переносицу была продета кривая кость. Они встретились взглядами, и Харкинс поспешно потупился.