Железо и кровь. Франко-германская война
Шрифт:
Поэтому французы ограничились локальными контрударами против 1-й армии. Базена беспокоила ситуация на крайнем левом фланге, юго-восточнее Сен-Юбера, где несколько немецких батальонов смогли закрепиться в каменоломнях Розерье. Однако германское командование не узнало об этом успехе до глубокого вечера. Более того, все внимание Штайнмеца было сосредоточено на атаке вражеского фронта; идея атаковать крайний левый фланг противника и взять под обстрел путь отхода французов в Мец, похоже, не приходила ему в голову. К пяти часам вечера положение в окрестностях Сен-Юбера было критическим; все силы двух корпусов были брошены в бой, не достигнув решающего успеха. Несмотря на все усилия, взять обороняемую французами Москву немцы так и не смогли. Потери 1-й армии достигли 4300 человек; 2-й корпус Фроссара потерял немногим более 600 [340] .
340
Stone D. Op. cit. Р. 123.
Отчасти это объяснялось умелыми действиями командира 2-го
341
Frossard. Rapport… P. 115–116.
Неправильно оценив обстановку, Штайнмец не только организовал «преследование» противника, но и сообщил о достигнутом успехе в главную квартиру армии. Король и его свита немедленно выдвинулись вперед и в результате оказались практически на поле боя. Здесь они стали свидетелями не слишком вдохновляющей картины отхода 1-й кавалерийской дивизии, к которому присоединились отбившиеся от своих частей солдаты и тыловые части и который местами угрожал перерасти в паническое бегство.
Тем временем на левом фланге продолжалось напряженное ожидание успеха обходного маневра саксонцев. Однако около шести часов вечера принц Август Вюрттембергский, командовавший Гвардейским корпусом, отдал приказ атаковать. Причины этого решения до конца неясны. То ли он решил, что французы собираются ударить во фланг соседа справа (IX корпус), то ли подумал, что саксонцы уже приблизились к Сен-Прива (об этом свидетельствовало замеченное им движение французских солдат с севера). В любом случае день клонился к вечеру, и это действовало на нервы германским генералам; кроме того, силу группировки французов в Сен-Прива явно недооценивали. В итоге ошибка была совершена, несмотря на протесты командира 1-й гвардейской дивизии генерал-майора фон Папе. Атака оказалась кровопролитной; гвардейцев, наступавших по открытой местности, буквально выкашивал огонь винтовок Шаспо защитников деревни и митральез бригады Голдберга из состава соседнего 4-го корпуса. Развернув у Аманвилье по приказу генерала Сиссэ свой фронт вправо, они получили возможность расстреливать вражеские колонны в ряд, как в тире [342] . Свой вклад, по-видимому, внесла и мощная батарея из шестидесяти 4-фунтовых полевых пушек, развернутая в тылу Сен-Прива. В течение получаса гвардейский корпус потерял 2400 человек убитыми, 5500 ранеными и 200 пропавшими без вести [343] .
342
Koch R. Op. cit. P. 101.
343
Ibid. P. 124.
Это наступление оказалось неожиданностью и для гвардейской артиллерии; только увидев атакующих пехотинцев, они начали массированный обстрел Сен-Прива. Несмотря на мужество и упорство германских солдат, взять деревню им не удалось. Остатки наступавших полков залегли в нескольких сотнях метров от французских позиций, будучи не в состоянии продвинуться дальше. Контрудар французов, впрочем, был отражен огнем гвардейской артиллерии и нескольких батарей находившегося в резерве Х корпуса. Выдвинувшись вперед, гвардейская артиллерия смогла также взять под обстрел дорогу, которая вела к Сен-Прива с юго-востока и по которой могли прибыть французские подкрепления [344] .
344
Hohenlohe-Ingelfingen K. Op. cit. S. 93.
Однако атака гвардейцев имела и положительные последствия: когда в седьмом часу вечера XII корпус наконец нанес удар по крайнему правому флангу французов в районе Ронкура, остановить его командиру 6-го корпуса маршалу Канроберу было попросту нечем. Он изначально имел под рукой всего 26 тыс. солдат и 76 орудий, да и то уцелевшая к семи вечера часть артиллерии корпуса полностью исчерпала свой боезапас. Вдобавок корпус Канробера не имел ни одной батареи митральез, которые замечательно подходили для местности и характера разворачивающегося боя. Канробер своевременно отправил Базену призыв о помощи; но командующий колебался, все еще видя основную угрозу на левом фланге. Вся обещанная помощь свелась к двум артиллерийским батареям и нескольким ящикам со снарядами [345] . В итоге к семи часам вечера Ронкур оказался в руках саксонцев.
345
Proces Bazaine… P. 20–21.
Гораздо более ожесточенная борьба развернулось за Сен-Прива, за который французские подразделения продолжали отчаянно цепляться даже после того, как немецкая артиллерия, развернувшись широким полукольцом, сосредоточила на деревне опустошающий огонь. В конечном счете около восьми часов вечера в сгущающихся сумерках концентрической атакой гвардейцев и саксонцев Сен-Прива был взят. Дело дошло до рукопашной на улицах, в которой соперники с переменным успехом оспаривали каждый дом [346] . Бой шел также между могильных плит кладбища Сен-Прива, став сюжетом одной из самых известных картин замечательного художника-баталиста Альфонса де Невиля. Наконец уцелевшие защитники отступили в полном беспорядке. Попытка французской кавалерии задержать немцев завершилась предсказуемо — бесполезной массовой гибелью людей и лошадей. Германская артиллерия заняла позиции у Сен-Прива и вела огонь по всему, что пыталось двигаться к югу и юго-востоку от нее.
346
Roth F. La guerre de 1870… P. 84.
Правый фланг французов рухнул. Гвардейцы из корпуса Бурбаки, наконец-то направленные на помощь Канроберу, появились слишком поздно и вынуждены были отступать вместе с остатками 6-го корпуса. Отход увлек за собой и части 4-го корпуса. Тем не менее, артиллерийский резерв гвардии своим беглым огнем смог заставить противника отказаться от преследования. С наступлением ночи Базен вынужден был признать свое поражение.
Тем временем на фронте 1-й армии события по-прежнему развивались не лучшим для немцев образом. Несмотря на то что король и Мольтке переместились в Гравелот позади правого фланга, повлиять на ход боя шефу Большого генерального штаба не удалось. Впрочем, он считал, что судьбу сражения решат действия 2-й армии, и с нетерпением ожидал новостей от Фридриха Карла. Впоследствии Мольтке будут критиковать за то, что в этот момент он не находился на ключевом левом фланге. На деле решение переместиться от Флавиньи ближе к Штайнмецу было правильным: у 2-й армии были выше шансы победить, но именно на фронте 1-й армии существовал риск серьезного поражения. C Фридрихом Карлом поддерживалась связь — при его штабе находился Бранденштайн, кроме того, Мольтке дважды в течение дня отправлял к нему Верди [347] .
347
Verdy du Vernois J. Im grossen Hauptquartier. S. 88.
С легендарным спокойствием Мольтке контрастировала нараставшая нервозность короля. «Почему они не продвигаются вперед?» — спросил монарх своего паладина. «Они героически сражаются за ваше величество!» — ответил Мольтке. «Это я и сам знаю», — буркнул король [348] . В этот момент французы нанесли еще один контрудар по передовым подразделениям VII и VIII корпусов. Хотя в целом атака была отбита, местами среди немецких солдат возникла паника. Подразделения перемешались, многие солдаты отбились от своих частей и остались без командиров. «Французская артиллерия открыла сильный огонь, — писал в своем дневнике Бронзарт, — который затронул также королевскую свиту, где несколько человек получили ранения. Несколько повозок с боеприпасами начали быстро отступать по шоссе, за ними последовали отбившиеся от своих частей пехотинцы, рядом с нами кавалерийская дивизия тоже отошла назад, а вместе с ней и главная квартира. Это был не слишком счастливый момент» [349] . Находившиеся рядом с королем офицеры уже продумывали пути отхода.
348
Waldersee A. v. Op. cit. S. 90.
349
Bronsart von Schellendorf P. Op. cit. S. 44.
Когда в семь часов вечера к полю боя подошел II армейский корпус, Вильгельм I приказал бросить его в бой. Решение было явной ошибкой, и шеф Большого генерального штаба возражал против него. Но старый монарх закусил удила; главнокомандующим здесь был он. Мольтке дал выход своим эмоциям, направившись ближе к полю сражения, чтобы лучше увидеть складывающуюся обстановку. Из этого события впоследствии родилась легенда, что он лично повел в атаку II корпус.
«Было бы правильнее, если бы находившийся тут начальник Генерального штаба воспрепятствовал этому наступлению в столь поздний час. Совершенно нетронутая отборная часть могла быть весьма желанной на следующий день, а в этот же вечер она одна едва ли могла произвести решительный переворот», — написал Мольтке впоследствии [350] . II корпус подошел бы к полю боя значительно позднее, если бы не усилия его командира, генерала фон Франзецки, который хотел любой ценой поучаствовать в сражении.
350
Мольтке Г. Указ. соч. С. 56.
Вечерняя атака II корпуса могла бы войти в военную историю как эталон бессмысленности. Мало того, что его частям так и не удалось продвинуться дальше Сен-Юбера; они еще и оказались вовлечены в перестрелку с находившимися здесь перемешавшимися подразделениями 1-й армии. Перед французами вновь открылась блестящая возможность нанести врагу чувствительный удар. Однако они опять проявили осторожность; подход II корпуса, заметный издали, был принят за появление мифической «резервной армии прусского короля». В конце концов, перед ними была поставлена оборонительная задача, и ни один французский командир не рискнул проявить инициативу. «Такая армия не заслуживала победы», — жестко, но справедливо отмечал Майкл Говард [351] .
351
Howard M. Op. cit. P. 141.