«Желтая смерть»
Шрифт:
— Александр Васильевич, вы идете на «Севастополе» прямо к Босфору, в сопровождении 1-го дивизиона «адмиралов». И ждете появления «Гебена» на отдалении, и как только он выйдет, перекрывайте «калитку». Нужно отсечь ему возвращение обратно, а с пустыми угольными ямами он долго не поплавает. И немедленно радируйте мне — я выйду со всей эскадрой и уже наглухо перекрою вход в Босфор, выставим мины.
Колчак только кивнул — план ему сразу понравился. Он знал Эссена давно, с порт-артурских времен, когда командовал миноносцем, а Николай Оттович броненосцем «Севастополь».
— Если же выйдет один «Бреслау», пропустите его мимо себя, демонстрируйте «миролюбие» — можете даже отсалютовать, —
— Я сделаю все, что в моих силах, ваше высокопревосходительство! Если «Гебен» выйдет в Черное море — обратно в Босфор я его не пропущу. А как только подойдет эскадра, отправлюсь в погоню.
В исходе предстоящего столкновения Колчак не сомневался — против дюжины 305 мм новых пушек в 52-го калибра русского линкора вражеский линейный крейсер имел десять 283 мм, снаряды которых были в полтора раза легче. Так что новоявленному «турку» придется несладко, а стоит ему потерять ход, то корабль будет обречен — имея двойной перевес в огневой мощи «Севастополь» просто отправит на дно своего противника.
Да и бой с тремя старыми русскими броненосцами не сулил «Гебену» ничего доброго — те имели 8–305 мм и 4–254 мм орудия, а к ним уйму шестидюймовых пушек Кане. Не имея должной скорости, они могли просто закрыть своими бронированными корпусами проход среди минного заграждения, что уже будет выставлено, и радировать на «Севастополь» о возвращении противника. Линкор будет поблизости — все дело в том, что бункероваться углем «Гебену» фактически негде.
Из болгарской Варны и румынской «Констанцы» немедленно придут радиограммы. Остается только турецкие Синоп и Трабзон, где есть запасы угля, но там будут свои «сторожа». В их роли выступают эскадренные миноносцы типа «Адмирал», с турбинами, способными выдать ход в 32–33 узла, построенные по типу первой четверки балтийских «новиков», но улучшенного типа. В 1-й дивизион входили четыре «адмирала», названные в честь героев Синопского сражения и обороны Севастополя — Нахимова, Корнилова, Истомина и их «отца» — Лазарева. Во втором дивизионе числились эсминцы, представлявшие имена самых известных адмиралов Черноморского флота — легендарного Ушакова, знаменитого победой при Наварине Гейдена, «беспокойного» Бутакова и сражавшегося при взятии Корфу Пустошкина.
Вот эта восьмерка эсминцев и была теми «гончими», что будут выслеживать «Гебен» в акватории не очень большого по размерам Черного моря, и это не считая множества постов по всему побережью Кавказа и Крыма. А также старых миноносцев, что при удаче могли убежать от противника — их ход был в 25 узлов, тогда как германские корабли могли выдать 26–27 узлов. Но оказавшись перед вражескими кораблями, машинные команды из кожи вывернутся, чтобы набрать нужный ход, и даже больше того.
Так что нигде «Гебену» не скрыться, и как только угольные ямы опустеют, ему настанет скорый конец от пушек «Севастополя» или атаки субмарины — дюжина подводных лодок ведь отстаиваться в Ахтиарской бухте не будет. К тому же легкий крейсер «Бреслау» имеет на вооружении дюжину 105 мм пушек, и отделяться ему от «Гебена» не следует — могут нагнать «адмиралы» и навязать бой — на каждом по четыре 102 мм пушки. А стоит германскому кораблю потерять ход, как он обречен — подойдет любой «гвардеец» и «затопчет» в море — пушек на четыре больше, и калибром стволы крупнее — шесть дюймов, снаряд втрое больше по весу.
Так случилось в порту Пенанг в Индийском океане две недели тому назад, где русский крейсер «Жемчуг» принял бой с «неуловимым пиратом» и «грозой востока» германским крейсером «Эмден», который вошел туда с фальшивой четвертой трубой. Однако русские ожидали «визитера» и засыпали градом 120 мм снарядов из пяти орудий — противник имел в бортовом залпе тоже полдесятка орудий, но 105 мм. Вскоре подоспел «Аскольд», от которого германский крейсер удрать не смог, и выбросился на берег, избитый шестидюймовыми снарядами до неузнаваемости — командир «Эмдена» и большая часть команды попали в русский плен.
И это не единственный успех — при обстреле Мемеля двумя русскими линкорами, предпринявших дерзкий набег для помощи войскам, что штурмом овладели городом, потоплен германский броненосный крейсер «Роон». Три подоспевших вражеских броненосца попали в серьезный переплет, и это имея численное превосходство. Два ушли к Кенигсбергу уже серьезно поврежденными, а разбитый «Кайзер Барбаросса» затонул у Куршской косы.
Вся Россия была преисполнена ликованием от столь громкой победы над могущественным кайзерлихмарине. Даже из Лондона пришли поздравительные телеграммы от короля и 1-го лорда Адмиралтейства, назвавшие Мемельское сражение «величайшей викторией» русского флота.
У Кенигсберга был торпедирован «Акулой» и затонул легкий крейсер «Ниобе». Именно активным действиям русского флота, и внезапному появлению линкоров и приписывали удачный штурм Мемеля. Однако были и потери — уже вражеской субмариной торпедирован и погиб почти со всей командой крейсер «Адмирал Макаров» — многие сочли это предостережением. Да и сам контр-адмирал Колчак, переведенный с севера на Черноморский флот, так тоже посчитал…
Эти два корабля попортили немало нервов английским и русским адмиралам. Первые его упустили, а потом расплатились потерями в Дарданеллах, а вторые никак не могли настигнуть, хотя пара стычек все же случилась…
Глава 36
— С паршивой собаки хоть шерсти клок, — пробормотал Ренненкампф, и, отпив глоток кофе, закурил папиросу. Война шла ровно три месяца и три дня, но это была совсем не та «1-я мировая», что случилась в его времени. Вмешательство в ход истории всего одного влиятельного «попаданца» или «вселенца», что будет точнее, резко изменило ход предначертанных событий, вернее, внесло определенные существенные коррективы. Но не всегда и не везде — у исторических явлений оказался сильнейший инерционный механизм, так что в той или иной мере происходило «повторение», что, по мнению учителей и философов, есть «мать учения».
Военные действия на западном направлении приняли для французов гораздо худший вариант развития событий. Германские генералы действовали по измененному «плану Шлиффена», проложив своим войскам дорогу через Бельгию откровенным вероломством — без объявления войны внезапным ударом овладели хорошо укрепленными фортами Льежа, и тем открыли себе дорогу для обходного маневра.
Второе отличие оказалось в том, что армий оказалось не семь, а восемь, и первой бросилась в наступление «конная» — сразу пять кавалерийских корпусов, маневренная, быстро идущая вперед внушительная сила. Сроки выхода на французскую границу сдвинулись на более раннее время, и саму Бельгию полностью вышибли из войны, оккупировав всю территорию этой маленькой страны, не оставив даже клочка для короля Альберта.