Желтый ценник
Шрифт:
На перекрестке у театра Камала в правую заднюю дверь такси влетел лихач. От удара Мансур качнулся, ударился головой об Асю. Водитель матерно выругался и словом «приехали» погнал всех из салона. Уснувшая было Ася сперва не могла понять, что происходит, потом стала ждать, когда выйдет Мансур. Мансур, казалось, не торопился покидать теплый салон в синий морозный день. На самом деле во время удара он обронил телефон и теперь руками елозил по полу, но в темноте, тесноте сидений и между тремя парами ног было сложно что-то отыскать. Мансур щупал Асины лодыжки, извинялся, отодвигал, приподнимал.
На всякий случай Ася проверила свой телефон, вытащила,
– Что вы делаете? – недовольно бухтела Ася и не могла дождаться, когда он найдет свой треклятый телефон и соизволит выйти.
Зря она бухтела и нервничала. Так как от удара правую заднюю дверь заклинило, пришлось выходить с другой стороны.
Ох, как холодно.
Мансур дернул молнию пуховика вверх, немного подумав, накинул на голову капюшон.
– Куда теперь? На попутку?
Ася пожала плечами.
– Я на автовокзал. Там теплее ждать.
Купить билеты получилось только на третий рейс.
Ася зашла в салон автобуса и удивилась непривычной обстановке: сиденья, как парковые лавки, узкие окна.
Мансур сразу ударился головой о низкий поручень и споткнулся о задранный уголок люка в полу автобуса.
– Напокупят инодряни, убиться можно.
Ася промолчала, она согласна была ехать хоть на верблюде. И да, лучше бы она поехала на верблюде, потому что у него отличная тормозная система, которая выдерживает минусовые температуры. Природа верблюда без проблем позволила бы ему остановиться на перекрестке, а не выскакивать на трамвайные пути и рулить по шпалам до естественного погашения скорости.
Когда автобус все-таки соизволил остановиться, Ася обернулась к Мансуру Случайно. Или это судьба такая – получать удары рядом с этим человеком: тогда она поспешила свалить вину на него и разбежаться с ним в разные стороны. Слишком много для одного дня: две аварии, потерянный телефон и время. Самое обидное, что она не понимала, где потеряла телефон. Вроде всегда был с ней, а сейчас нет. Вдруг будет звонить Руслан, она не ответит, он будет переживать. А у него давление.
Мансур пошел на трассу ловить попутку, а Ася вновь вернулась на автовокзал. Выехали из Казани поздним вечером. В теплом салоне Асю моментально разморило, и она уснула, сунув нос в воротник толстовки.
Где-то в ночи автобус остановился, неполный салон сразу оказался забитым пассажирами. Их было больше, чем пустых мест. Но замерзшие и измученные долгим ожиданием люди брали автобус штурмом. Они уже толпились в проходе. Водитель тихо пытался сопротивляться, потом махнул рукой. «А, была не была, – глянул он в салон через зеркало. – Не оставлять же людей на морозе. Сегодня менты не так лютуют. Если повезет, не заметят, или отболтаюсь, на крайняк штраф заплачу, хуже будет, если права отнимут».
Рядом с Асей боком встал человек. В темноте не особо разберешь, да и зачем? Сперва все было хорошо, потом человек прямо стоя стал засыпать. Один раз даже потерял равновесие, чуть не уселся Асе на колени. Уже в падении испуганно спохватился, выпрямился. Ася хотела сделать замечание, и вдруг в кармане у него зазвонил телефон. Ася вздрогнула, музыка точь-в-точь как у нее. Телефон звонил, человек не реагировал.
– У вас телефон, – вежливо тронула Ася человека за куртку и опешила. Это был Мансур.
– Это не мой, – откликнулся Мансур и тоже удивился ее присутствию. – И вы здесь?
– И я здесь, – кивнула Ася, – а звонит телефон у вас в кармане.
– Не может быть! – И Мансур вытащил телефон, ответил: – Да… нет… нет… не знаю никакой Аси…
Услышав свое имя, Ася напряглась, уставилась на Мансура, а тот, в свою очередь, изучал телефон.
– Что за ерунда? – крутил Мансур телефон в руках.
– Это не ерунда, – сообразила Ася и вырвала у него телефон. – Да. Алло. Шолат? Привет. Что? Почему не загрузили?.. Хорошо… Загрузите следующим рейсом. Шолат, спасибо тебе огромное, ты просто не представляешь, что ты сейчас для меня сделал.
Ася отключила телефон и показала Мансуру.
– Он мой. Вы украли его?
– Вы… вы… вы… – стал заикаться Мансур. – Да вы сами подсунули.
Ася открыла рот от нелепости предположения.
– Вот пока я тут стоял, – продолжал возмущаться Мансур.
И вдруг Асю осенило, что, скорее всего, он прав, именно она и положила ему в карман, но только не здесь, а там, в такси. Да, в той толчее не разобралась с карманами, вот и получилась промашка. Ей стало жутко стыдно за поклеп и жутко обидно, что Руслан за целый день ни разу не позвонил. Если бы не звонок Шолата, так бы и укатил телефон неведомо куда. Скорее всего, нашелся бы, Ася уже верила в порядочность Мансура.
Руслана дома не оказалось. Так поздно? Позвонила, телефон отключен. Пошла ставить чайник, еще теплый, значит, Руслан ушел недавно. В холодильнике заметила начатый торт. Странно, у Руслана сахарный диабет, сладкое нельзя, да и не любитель он тортов. Может, для Аси купил, но она не любит безе.
Через час Ася сидела перед компьютером и пыталась прочитать письма, но вместо этого глаза наполнялись слезами от обиды и отчаяния. Она посчитала, их было ровно девятнадцать, ровно столько, какое сегодня число. Девятнадцать открыток для одной из продавщиц магазина: солнышки, зайчики, сердечки. Откуда такая роскошь? Девятнадцать открыток? Даже Ася не удостаивалась таким шикарных знаков внимания. Так, значит, все правда? Значит, не зря ей звонили, предупреждали. Она все списывала на конкурентов, которые хотят разрушить их прекрасный слаженный тандем. Ася считала, что звонят из зависти, не всем так повезло с мужьями. А выходит, зря не верила?
Руслан пришел под утро. Не заметил, что она дома, прошел мимо спальни на кухню, вышел в коридор, слышно, как загрохотала створка мусоропровода. Там, на улице уже стало просыпаться утро, много счастливых людей. Родители ведут детей в школу, в садики, сами торопятся на работу. Вечером будет семейный ужин, как когда-то у них. А теперь… Теперь она будет одна.
Ася пила чай, намазывала масло на хлеб. Торт, видимо, уже был погребен в баке под кучей мусора. Ася пила чай и делала вид, что только что приехала: хотелось рвать и метать, но она старалась показать, что у нее все хорошо – замечательная крепкая семья, любящий муж, успешная жизнь. Зачем ей это надо? Да затем, что у нее нет сил остаться без Руслана. Она даже придумала себе отговорку, что ему во сто раз хуже, чем ей: она живет с любимым человеком, а он влачит жалкое существование с нелюбимой. То, что он ее не любит, она чувствовала и раньше, а теперь знала точно. Сегодня ночью она перешла в разряд брошенок. Она справится, теперь она будет уговаривать себя всякими философскими изысками: что любовь – это якобы психическое или психологическое заболевание, связанное с патологией привязанности, которое ведет ко всяким там неудобным штучкам, или, с другой стороны, – живут же другие семьи без любви.