Жемчужина Авиньона
Шрифт:
— Хорошо, — ответила Катарина, и щеки рыцаря вспыхнули от удовольствия.
— Госпожа Катарина, я не могу найти слов, чтобы выразить вам свою благодарность, — он попытался взять ее за руку, но она отдернула ее, внезапно устав от этой игры.
— Жофрей, — резко сказала она, — ты же знаешь, что я готовлюсь к замужеству.
Он кивнул и повел ее из круга танцующих:
— Мой долг рыцаря велит мне защищать слабых и оказывать дамам любезности. Ничего плохого в том, что вы примете мое поклонение и внимание. Я считаю делом моей чести доставить вас к вашему жениху целой и невредимой.
— Я думаю… — начала Катарина, остановившись, но Жофрей быстро приложил палец ей к губам:
— При дворе это считается обычным делом, вам совершенно нечего бояться.
Катарина помедлила. Она знала, что Жофрей прав. Тетушка Матильда открыто говорила о придворных дамах, которые выбирали себе возлюбленных из числа благородных рыцарей, когда мужья их уходили на войну. До возвращения мужей часто проходили годы, и находиться в это время под чьим-то «покровительством» не считалось зазорным. Но Катарина выросла не при дворе, она привыкла видеть своих родителей, преданно любивших друг друга. Посмотрев в их сторону, она увидела, что отец нежно держит мать за руку, а та улыбается ему.
Катарина совершенно не хотела никакого флирта, грозившего тем, что она приедет к своему будущему мужу с дурной репутацией, а то и лишившись девственности. Она подумала о Хью. Как бы он отнесся к такому ее легкомысленному поведению? Она была уверена, что он никогда бы этого не одобрил.
Они с Жофреем были на полпути к столу, и он явно ждал от нее ответа, но ей нечего было сказать ему. Чувствуя неловкость, Катарина раздраженно пнула соломенную циновку носком туфли. Подняв голову, она увидела, что Хью, грозно нахмурившись, смотрит на них, вставая из-за стола. Она ничего не успела сказать бедняге Жофрею, когда гигантская фигура Хью Вунэ выросла перед ними.
— Мсье Жофрей! — рявкнул он тоном, не терпящим возражений. — Мы отправляемся завтра с рассветом. Не пора ли вам проверить свою лошадь и доспехи? У вас же есть доспехи, не так ли?
Побледнев, Жофрей Уинфри открыл, было, рот, но Хью не дал ему сказать ни слова.
— Идите в конюшню, — резко приказал он, — и тщательно осмотрите всех лошадей. Проверьте, чтобы все были здоровы, и подковы, чтобы все были на месте. Если необходимо, поднимите кузнеца. Назначаю вас ответственным за состояние животных.
Видимо, напуганный гневом одного из самых сильных и знаменитых рыцарей-тамплиеров, Жофрей повернулся, чтобы отправиться исполнять его приказание, не преминув, однако, перед уходом подчеркнуть свою «дружбу» с Катариной:
— Вы позволите завтра сопровождать вас, Катарина?
— Жофрей, я…
— Вон! — Хью проревел так, что Жофрей подскочил как ужаленный и бегом отправился прочь, не пытаясь сопротивляться.
Разъяренная Катарина уперла руки в бока.
— Какое ты имеешь право командовать нами?!
Хью мрачно посмотрел на нее, затем, ухватив за плечо, повлек к лестнице. Однако вместо того, чтобы отпустить ее, он огляделся по сторонам и, убедившись, что никто на них не смотрит, шагнул в темный угол за лестницей, втащил ее туда за собой.
— Что ты делаешь? — запротестовала она. Никогда еще она не видела Хью в такой
— Лучше скажи, что ТЫ делаешь!
— Я собираюсь возвратиться на свое место.
Хью несколько секунд молча смотрел на нее, выпалив, наконец:
— Держись подальше от Жофрея Уинфри.
— Если я буду держаться от него подальше, то с кем же я завтра поеду? А послезавтра? А потом?
— Поедешь одна!
Катарина, широко раскрыв глаза, смотрела на него.
— Что с тобой происходит? Сначала ты целуешь меня, потом не обращаешь на меня никакого внимания, потом говоришь, чтобы я одна ехала всю дорогу до Парижа, — Хью открыл, было, рот, чтобы ответить, но Катарина не дала ему говорить. Она размахивала пальцем у него перед носом, позволяя, наконец, вылиться давно сдерживаемой обиде. — Ты был тем, кто нравился мне больше всех на свете, а теперь я просто не знаю, кто ты такой! Но сегодня я поняла, что это не имеет никакого значения. Мы поедем в Шантильи вместе, но нам не обязательно быть при этом друзьями. Я буду ехать одна, я буду делать все, что ты велишь, пока мы не приедем в аббатство. Но я не буду пытаться стать твоим другом!
Катарина повернулась на каблуках и пошла прочь. Подобрав юбки, она взлетела по ступенькам вдвое быстрее обычного, оставив Хью сердито стоять среди веселых гостей Большого Холла.
Глава девятая
Жан был прав. За ночь намело по щиколотку снега, сделавшего Авиньонский замок, и без того белый, еще белее. Сырой осенний снег лежал на стенах, на камнях, гнул ветви деревьев. Лужи во дворе покрылись тонкой коркой льда, а прожилки на опавших желтых листьях искрились инеем. Унылый осенний пейзаж превратился в волшебную сказку. Выйдя во двор, Катарина в восторге всплеснула руками и захлопала в ладоши. Легкий морозец пощипывал ей нос и уши, но она надела поверх платья тунику из легчайшей фламандской шерсти, прекрасно защищающую от холода. На изящных ножках были теплые башмаки, отороченные волчьим мехом, таким же, каким была отделана длинная меховая мантия и рукавицы.
Пушистый волчий мех щекотал ей щеки, и, отбросив капюшон, Катарина подошла к матери, стоявшей неподалеку.
— Ты взволнована? — спросила Маргарита де Трай.
— Конечно, матушка, мне ведь предстоит столько интересного! По дороге я увижу много нового, к тому же я думаю о том, как я буду жить в Шантильи. Тетушка Матильда так интересно рассказывала о настоятельнице этого аббатства и о том, чем там занимаются монахини. Они там учат детей грамоте, и я хотела бы помочь им в этом.
— Ты едешь туда для того, чтобы научиться управлять замком. Не забывай об этом, дочка.
— Но вы же и так всему меня уже научили, матушка.
Маргарита мягко улыбнулась и потрепала Катарину по щеке.
— Есть еще много вещей, которых ты не знаешь, дитя мое, боюсь только, что в аббатстве тебя им не обучат.
— В любом случае пребывание там пойдет мне на пользу, — заключила Катарина. Отец заметил их с противоположного конца двора и поспешил к ним. Он похлопал рука об руку и затопал ногами, отряхивая башмаки от снега. Подойдя к Катарине, он нежно улыбнулся ей: