Жемчужина Лабуана
Шрифт:
— С такими силами нам нечего бояться.
— Вы не знаете пиратов Момпрачема, молодой человек. Если они нападут на нас, и этого будет мало.
— Разрешите мне, милорд, спуститься в парк?
— Что вы хотите делать?
— Проследить за приготовлениями солдат.
— Идите, молодой человек.
Португалец вышел и быстро спустился по лестнице, прошептав: «Нужно предупредить Параноа. Время не терпит».
Не останавливаясь, он прошел мимо солдат и, быстро сориентировавшись в парке, двинулся к оранжерее.
Вскоре он находится уже среди зарослей бананов,
Он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не следит за ним, потом подошел к оранжерее и толкнул дверь.
Тут же черная тень поднялась впереди, и чья-то рука приставила к его груди пистолет.
— Это я, Параноа, — сказал он.
— Ах это вы, господин Янес!
— Немедленно отправляйся и предупреди Сандокана, что мы через несколько минут покидаем виллу.
— Где же мы должны ждать вас?
— На дороге в Викторию.
— Вас будет много?
— Двадцать человек.
— Бегу! До скорого свидания, господин Янес!
И малаец скользнул по аллее, растворившись в густой тени деревьев.
Когда Янес вернулся в дом, лорд уже спускался по лестнице. Старик опоясался длинной саблей, а на плече нес карабин.
Эскорт был готов и выстроился возле дома. Он состоял из двадцати двух человек: двенадцати белых и десяти туземцев, вооруженных до зубов.
Лошади, уже оседланные, били копытами у ворот парка.
— А где моя племянница? — спросил лорд.
— Вот она, — ответил сержант, командовавший эскортом.
Действительно, леди Марианна в этот момент спускалась по лестнице.
Одета она была в голубую бархатную амазонку, цвет которой подчеркивал красоту и резкую бледность ее лица.
Португалец, который внимательно разглядывал ее, заметил слезы, дрожавшие на ресницах, глубокую тревогу, которой была охвачена она.
Это была уже не та решительная и смелая девушка, так пылко соглашавшаяся на побег еще несколько часов назад. Казалось, только сейчас она осознала, насколько все это серьезно, насколько меняется вся ее прежняя жизнь, вся судьба. Мысль о том, что ей придется, быть может, навсегда порвать с привычным кругом, спокойной жизнью, которую она вела до сих пор, и дядей Джеймсом, который, как-никак был ее единственным родственником, и броситься в какое-то темное, неопределенное будущее, отдаться в руки человека, которого называют Тигром Малайзии, угнетала и пугала ее.
Она сама приняла решение и не собиралась отступать от него, но тревога не покидала душу. И когда леди Марианна садилась на коня, две слезы, застывшие у нее на ресницах, упали и покатились по щекам.
— Смелее, миледи, — шепнул Янес, который поддерживал ей стремя. — Будущее принадлежит вам.
Под командой лорда отряд выехал из ворот парка и пустился по дороге, которая вела прямо к засаде.
Шестеро солдат попарно ехали впереди с карабинами в руках, пристально вглядываясь в темные заросли по обеим сторонам дороги, за ними следовал лорд Джеймс, потом Янес и молодая леди, охраняемые еще четырьмя солдатами; слуги плотной группой ехали позади, положив оружие впереди седла.
Несмотря на успокаивающие известия,
К счастью, Янес, который не терял его из вида, находился рядом и в любой момент готов был защитить прекрасную девушку.
Так они проехали в глубоком молчании около пяти километров, когда с правой стороны дороги внезапно послышался легкий свист.
Янес, который ждал сигнала с минуты на минуту, выхватил саблю и встал между лордом и леди Марианной.
— Что вы делаете? — спросил лорд, резко обернувшись.
— Разве вы не слышали? — спросил Янес.
— Свист?
— Да.
— И что?
— А то, милорд, что мои друзья окружили вас, — холодно произнес Янес.
— Ах предатель! — заорал лорд, выхватывая саблю и бросаясь на португальца.
— Слишком поздно, сударь! — закричал тот, закрывая собой Марианну.
В тот же миг два убийственных залпа раздались с обеих сторон дороги, уложив четырех человек и семь лошадей, а вслед за тем тридцать человек, тридцать пиратов Момпрачема выскочили на дорогу, издавая дикие вопли и ведя непрерывную пальбу.
Сандокан, который предводительствовал ими, врезался в самую гущу дерущихся, раздавая удары направо и налево, и пытался пробиться к Марианне.
Увидя его, лорд издал настоящее рычание. С пистолетом в левой руке и саблей в правой он бросился к Марианне, которая вцепилась в гриву своей лошади, но Янес заслонил ее и, спрыгнув с лошади, снял теряющую сознание девушку с седла.
С Марианной на руках он пытался вырваться из гущи схватки, в которой оказался, но упавшие лошади и отчаянно сражающиеся люди со всех сторон мешали ему.
— Дорогу! Дорогу! — кричал он, пытаясь перекрыть своим зычным голосом ружейную пальбу, но никто не обращал на него внимания.
Лошадь, на которой сидел лорд Джеймс, вдруг захрипела и повалилась на бок, сраженная чей-то пулей.
Старик успел спрыгнуть с нее и тут же бросился за Янесом, с Марианной на руках пытавшимся уйти от него. Он выстрелил в них, но не попал, и теперь пробивался к ним через кучу дерущихся, вооруженный одной саблей, однако с такой страшной яростью на лице, что ясно было, что он не уступит. Янес едва успел положить бесчувственную Марианну на траву и выхватить саблю, как старый морской волк настиг его.
— Предатель, я убью тебя! — закричал лорд.
И они бросились друг на друга, один — решив пожертвовать собой, чтобы спасти девушку, другой — готовый на все, чтобы вырвать ее у Тигра Малайзии.
Пока они обменивались страшными ударами с равным ожесточением, англичане и пираты продолжали этот отчаянный ночной бой. Оставшиеся в живых англичане и слуги-туземцы, сбившись в кучку, укрывшись за лошадьми, которые почти все были убиты, храбро отстреливались и отбивались, не помышляя о сдаче. Поражаемые выстрелами и сабельными ударами, они падали и отступали, но держались все еще крепко.