Жена из другого мира
Шрифт:
— Ничего не поделаешь. — Развёл руками Лавентин. — Браслет сомкнулся на твоей руке, значит, с точки зрения наших законов ты была свободна, и теперь ты длорка Бабонтийская.
Поперхнувшись гневной тирадой, уточнила:
— Кто я?
— Длорка Бабонтийская.
В груди защекотало, в голове крутилось «Длорка Бабонтийская», мышцы непроизвольно сокращались… Давясь хохотом, я сложилась пополам.
— Послушай, — возмутился Лавентин. — Длорка Бабонтийская — это звучит гордо.
Мышцы живота ныли, рёбра ломило от почти истерического смеха, я всхлипывала и похрюкивала, брызнули
Длорка Бабонтийская.
Я, блин, теперь длорка Бабонтийская.
Как не лопнуть от смеха?
Смех сменился поскуливанием: вот попала, так попала. Поскуливание сменилось нервными хохотками. Лавентин отступил на пару шагов:
— Что случилось?
— И ты ещё спрашиваешь? — Я снова расхохоталась до слёз, всё тело сотрясали судороги.
Лавентин что-то записал, но сил спросить, что именно, не было. А он отбежал к столам у стены, вглядывался в пробирки, колбы, коробки и выдвигал ящики. Наконец вернулся с пробиркой. Я отмахивалась, судорожно хохоча и не в силах произнести, что его экспериментами сыта по горло, а он молча бросил в меня щепотку порошка, я вдохнула, закашлялась… И успокоилась.
Не то что бы совсем, но истерически хохотать больше не тянуло.
Глубоко вдохнув и выдохнув (жутко тянуло мышцы живота и рёбер), посмотрела в серо-зеленоватые глаза Лавентина и велела:
— А теперь рассказывай с чувством, с толком, с расстановкой.
— Что?
Даже чудо порошок не спас меня от вспышки раздражения:
— Как быстро ты вернёшь меня домой?
Я уже почти не злилась. Если быстро отправит назад — расцелую его и сочту это всё маленьким приключением, а через пару лет буду вспоминать с улыбкой. Только бы вернул быстро. Но Лавентин выглядел слишком растерянно:
— Э… не знаю. Если честно, я не понимаю, почему ты вдруг оказалась здесь.
— Светящаяся мембрана перегородила тоннель и вытолкнула меня в какую-то лабораторию.
По лицу Лавентина пробежала судорога, закончившаяся тяжким вздохом. Он опустил взгляд на свои записи и робко попросил:
— А может, скажешь, сколько тебе лет, какой вес, объём груди, талии и бёдер?
— Раньше надо было спрашивать, до того, как женился.
Лавентин совсем поник:
— Мне срочно надо было, времени ни на что не оставалось. В общем-то, я любое проклятие снять могу, кроме родового, ведь моя сила дана родом.
— Тебя прокляли, чтобы женился? — Усмехнулась. — Специальное проклятие: женись — или не поздоровится.
— Именно так.
Ё-моё, он, похоже, не шутил.
Впрочем, наличие брачных родовых проклятий пока меньшая из моих проблем. И ответственности за похищение и наглое распоряжение моей жизнью оно с Лавентина не снимало. Осознание, что меня натуральным образом похитили и без спросу взяли в жёны, будило во мне зверя:
— Значит так, дорогой муж… объелся груш…
— Прости, чего объелся?
— Не важно, чего ты ел. — От гнева стало жарко, я расстегнула огромный фрак Раввера. — Я не собираюсь из-за тебя терять работу…
— Ты работаешь? — Лавентин округлил и без того большие глаза. — Ты что, простолюдинка?
Мда, в двадцать первом веке ощутила себя жертвой классовой дискриминации. Поднялась, сбрасывая фрак:
— Работаю, простолюдинка и… Сам виноват, что такую выбрал. Мне надо срочно домой, у тебя сутки, чтобы вернуть меня, иначе пожалеешь.
Он вскинул брови. Затем оглядел сияющую белизной лабораторию, вздохнул на разбитые эмбрионы, опустил взгляд на свои записи. Скомкав верхний лист, торжественно пообещал:
— Я сделаю всё возможное, чтобы уже завтра ты оказалась дома.
— Отлично. А до этого, пожалуйста, обеспечь нас, — села и обняла напряжённую девочку, — едой и нормальными условиями проживания.
— Боюсь, комфортность проживания и еда теперь зависят от тебя.
Удивлённо вскинула брови. Лавентин почесал маковку (он так часто это делает, что понятно, почему вечно лохматый оказывается):
— Вместе с брачным браслетом тебе передалась способность управлять домом. Он воспринимает твои пожелания и эмоции. Сейчас он потратил слишком много магии и будет работать медленно, пока не восстановит базовую конфигурацию, но создание комнат по-прежнему зависит от тебя, как и управление кладовыми, кухней.
— То есть у вас такие живые дома — норма?
— У глав рода — да. — Улыбнулся Лавентин.
— И то, что ты сейчас сделал, чтобы мы понимали друг друга, — это с самого начала было легко сделать?
— Ну для меня — да, там надо было перевести с дре…
— Легко?
— Да.
Мой голос снизился до угрожающего полушёпота:
— И зная, что дом будет подстраиваться под меня, имея возможность всё мне объяснить, ты оставил меня одну без этой информации?
Задумавшись, Лавентин осторожно кивнул:
— Да.
На меня накатили воспоминания о пережитом ужасе, ощущении безумия, отчаянии, попытке убежать вместе с домом, падении… и:
— У меня нет привычки распускать руки, но можно я тебя ударю?
Помедлив, Лавентин улыбнулся и подставил щёку:
— Да, конечно.
Он что, думал, я жалкой пощёчиной ограничусь?
Глава 13
— Лучше отправь меня домой быстрее.
— Да, конечно… Э… — Лавентин замялся. — А ты, пожалуйста, отстрой мой дом. Когда попадёшь в свой мир, связь заблокируется, и дом останется в том состоянии, в каком был на момент твоего ухода.
— Мне ведь надо просто представлять, каким он должен быть, и он таким станет?
— Если это физически возможно — да. У него есть определённый объём, и наращивать дополнительный сложно и долго. Так же есть ограничения по распределению веса и прочего… У нас все будущие жёны глав изучают архитектуру и свойства материалов.