Жена из другого мира
Шрифт:
— Я постараюсь вернуть тебя как можно скорее. — Потянулся взять жену за руку, но в пальцах зашуршало письмо Хлайкери, и я их опустил. — Просто сейчас нужно… сделать одно важное дело. — Меня осенила внезапная мысль, я улыбнулся. — И это может приблизить нас к решению твоей проблемы.
Жена слабо улыбнулась, в глазах засветилась надежда.
— Тогда поторопись. — Она подтолкнула меня к одной из дверей, тут же удержала. — Ты голодный? Может, тебя покормить? Или бутерброд?
— Спасибо, повар обо мне позаботится.
— Здесь есть повар?
— Э… —
— О… Получается, если я хочу сырые продукты — повар доставляет мне их в таком виде?
— Полагаю, что да.
— Тогда понятно, почему ваш повар не доставил мне ни одного готового блюда: я по привычке всё думала, чего бы приготовить. — Жена рассмеялась приятным лёгким смехом.
Этот смех напомнил о маме. В груди сразу похолодело, я сложил письмо Хлайкери и вручил жене:
— Прости, мне нужно спешить.
Её глаза потускнели. Неужели обиделась? Но времени думать об этом не было. Кивнув, распахнул дверь, к которой жена подталкивала, и чуть не ослеп от белизны стен. На их фоне ярко выделялись чёрные кожаные диваны, столик с цветами.
Дверь на лестницу в подвальные лаборатории была прозрачной с металлической ручкой и мощными петлями. Ничего подобного в жизни не видел. Полуобернулся:
— А если внизу что-нибудь взорвётся, дверь не сдержит взрывную волну.
Повисла зловещая пауза.
— И часто у тебя что-нибудь взрывается? — вкрадчиво уточнила жена.
Прикинул, ответил:
— В среднем раз в пару лет.
Дверь на моих глазах стала металлической, как у сейфа.
— Благодарю. — Кивнул мявшимся в прихожей офицерам. — Проходите сюда, вот дверь в мою лабораторию, я уже иду туда.
Кажется, надо было что-то сказать жене, но что? Вспомнил, что говорил маме отец:
— Дорогая, я скоро.
Судя по взгляду, жена не оценила. Надо будет это записать. Позже.
Оказавшись в белоснежной лаборатории, пополнившейся непонятными приборами, в очередной раз оценил всю прелесть папиного стола, не подчинявшегося изменениям дома: внутри всё было так, как я оставил.
Сняв с цепочки на груди ключ, открыл нижний ящик, просунул руку над пачкой акций и долговых расписок, надавил на потайную кнопку. Под столешницей щёлкнуло, и к моему носу выдвинулся скрытый ящичек.
Осторожно вытащив кожаный конверт с металлическими уголками, я извлёк из него туго завёрнутую в бумагу пластину. Бечевкой к ней была примотана карточка с каллиграфической надписью:
«Руководство по вызову разумной формы родовой магии. Использовать только в случае крайней нужды. И да убережёт вас Фуфун Великий от искушений».
Отложив карточку, размотав бечевку и бумагу, обнаружил под ними плотный кожаный конверт с выжженной корявой надписью:
«Взывать к разуму родовой магии стоит с осторожностью и только в самой крайней, безвыходной ситуации. Если случай решаемый, немедленно убери это назад».
Под кожаным конвертом оказалась ткань с карточкой:
«Разумная форма опасна, соблюдайте осторожность. А лучше уберите это подальше и забудьте о желании воззвать к ней».
И снова в руках оказался кожаный конверт. На прикрученной к нему металлической пластинке было выгравировано:
«Опасно! Применять только при смертельной угрозе».
Ну, маме, вероятно, угрожает смертельная опасность, так что и этот конверт я снял. Там была ткань с вышивкой:
«Не делай этого».
Под ней бумажная обёртка с большими коричневыми буквами:
«Одумайся! Ритуал очень опасен. Отступись!»
Под ней, наконец, нашёл тонкую металлическую пластинку с выгравированной магической печатью.
Отрастив клык, надкусил палец и приложил кровоточащую ранку к центру узора, он наполнился зелёно-голубым светом…
Глава 19
Внутренности скрутило, стало нечем дышать. Казалось, магический знак вытягивает из меня силу и жизнь. Он раскинулся на весь потолок лаборатории, озарил её зелёно-голубым светом. Пол дрогнул, будто поверхность воды, эмбрионы и столы качнулись. На нём проступил большой ковёр с плетёными узорами. В центре вспучился пузырь, постепенно формируясь в софу и лежащую на ней женскую фигуру.
Дыхание перехватило, я восторженно следил, как вещество перетекает, наполняется светом, принимает окончательную форму.