Жена из другого мира
Шрифт:
— Есть ещё что-нибудь, что мне стоит знать? — мрачно уточнила жена.
Узнав о соблазняющих функциях браслетов, она наверняка разозлится, и часть меня очень хотела смолчать, чтобы избежать шума и разборок, но другая понимала: я обязан рассказать всё сейчас. Вздохнув, уставился на тарелку:
— Браслеты будут склонять нас к подтверждению близости.
— Как?
— Притягивать. Мысли навевать всякие… — Снова покосился на краснеющую девочку. — Тематические.
— Час от часу не легче! Ты всегда такой?
— Какой такой? — Вскинул взгляд на лицо жены в
— Внезапный и разрушительный.
— Кажется, да, — понуро признался я.
— И как тебя до сих пор никто не убил?
Не она первая об этом спрашивала. Развёл руками. Откуда мне знать. Хотя грозились многие.
Махнув на меня, жена плюхнулась за стол и принялась есть блинный пирог. И хорошо: еда успокаивает. Мама всегда пирожные из-за моих опытов ела, а потом становилась сговорчивее.
Значит, надо подождать, когда жена поест, и тогда попросить её вызвать библиотеку, то есть гардеробную. Да, в первую очередь надо просить вызвать гардеробную с церемониальными нарядами.
Глава 21
— А ты уверен, что у вас эта гардеробная есть? Может, она… ну, — я вспомнила эпичное приключение с домом, — того? Схлопнулась, когда дом пытался убежать?
Лавентин сосредоточенно смотрел на бетонную стену с сакральной надписью из трёх букв, ведь вызвать гардеробную я решила в «неотремонтированной» части дома, где царствовал подъезд.
— Да вроде не должна, — отозвался Лавентин, — она же из резерва, как кладовая, винный погреб и библиотека, разрушается только целенаправленным волевым усилием.
— Еда, одежда и знания под защитой — разумно, — хмыкнула я.
И я точно не думала об уничтожении местной гардеробной.
— Может, дому силы не хватает её к нам доставить? — предположила я.
Лавентин задумался:
— Может быть. Давай проведём эксперимент: ты призови библиотеку, если она появится — то что-то случилось с гардеробной, а если и библиотека не появится — дом настолько обессилел, что не может вытолкнуть комнаты из глубины.
— Хорошо.
Так и стояли мы, как два идиота, и пялились на корявую стену. Лавентину хорошо, он не понимал, что на ней написано. Ох, ну что я торможу: надо просто представить, что стена чистая.
Представила.
— А почему ты надпись убрала? — тихо спросил Лавентин.
— Она неприличная.
— А зачем писать на стене что-то неприличное?
— Знаешь, я не писала, так что ответить не могу. Это покрытая мраком тайна за семью печатями.
— О. Семь печатей — надёжная защита. Похоже, важная тайна.
И так серьёзно это сказал, что я улыбнулась. Потом вспомнила, что из-за этого альтернативно одарённого застряла здесь на год, и веселья поубавилось.
С работы уволиться придётся. И ещё договариваться, чтобы сразу отпустили, потому что визитами по пару часов я им как раз год положенные две недели отрабатывать и буду.
— Лавентин, — глухо позвала я.
— Да.
— Ты мне должен пять… нет, десять килограмм золота.
— Рубинами можно?
— А у тебя есть?
— Да, отцу ими долг вернули, они где-то в доме лежат, тебе надо только их призвать. А с золотом сложнее, его надо или монетами собирать, или в банке заказывать.
— Ясно. — Продолжила смотреть на стену, размышляя о том, какая я, наверное, дура: другая на моём месте обживалась бы, Лавентина в оборот брала, а я думаю о том, как работу сохранить и домой вернуться, чтобы с неверным мужем развестись и отдохнуть на юге.
— Послание от министра внутренних дел, — просипел привратный дух.
— Что-то он зачастил с посланиями, — попыталась шуткой разбавить беспокойство, но не получилось. — Пропусти его.
— А я всё помню и всё правильно делаю, — проворчал Лавентин. — И не моя вина, что гардеробная не открывается.
На стене стала проступать двустворчатая резная дверь. Я улыбнулась:
— Кажется, получается.
— И это не библиотека, — вздохнул Лавентин.
Двери в тёмную, полную чехлов с одеждой и зеркал комнату открылись одновременно с появлением незнакомого мужчины в чёрной униформе. В руках он держал очень объёмную коробку:
— Министр просил передать это на случай, если у вас возникнут проблемы с гардеробной.
— Благодарю, не возникли. — Церемонно кивнув, Лавентин добавил: — Верните это ему.
Проводив взглядом посланника, мы одновременно развернулись в гардеробной.
Под потолком разгорелись светильники. Чехлы соскользнули с многочисленных нарядов.
У меня засосало под ложечкой.
Это был мой оживший кошмар.
Гардеробная была полна платьев. Вычурных, сверкающих, в рюшечках, мехах, вышивках, все с пышными подолами и тугими корсажами.
Умереть не встать.
Между ними притулились мужские костюмы. И многоэтажные парики.
Я попятилась.
— Ну что, приступим, — без особого энтузиазма предложил Лавентин и вошёл туда. — Так, где-то тут должен быть мой костюм для официальных визитов ко двору… так… — Он двинулся вдоль рядов с одеждой.
Меня слегка замутило. Корсеты, от одного вида которых ныли рёбра, и пышные платья на каркасах… Зажмурилась, чтобы спрятаться от этой ужасающей пестроты.
Кошмар, натурально оживший кошмар. Домой захотелось до слёз.
— Ага, вот он.
Послышалось шуршание колёсиков. Я открыла глаза. Лавентин подогнал на середину гардеробной манекен в зелёно-голубом шитом золотом костюме с объёмными штанами типа шаровар, только на вид жёсткими. На плечи манекена был наброшен трёхъярусный бархатный плащ чёрного цвета с вышитыми серебром пробирками, ретортами и звёздами. На голове манекена на полметра возвышался белый парик с буклями и заколками в виде реторт.