Жена из другого мира

Замосковная Анна

— Главное не обёртка, а содержание.

— Но не когда содержание определяет свою обёртку, — ледяным тоном уверил Раввер. — И прошу больше не вмешиваться в наш разговор.

Я шумно вдохнула.

Спокойствие, только спокойствие. Лавентин снова наклонился вперёд:

— Министр, я очень хочу знать, что случилось со старшей Какики, и готов потешить твоё самолюбие, но жену не трогай. Я согласен с её аргументами относительно одежды. Она сюда не напрашивалась. И здесь в таком виде с моего согласия. Есть претензии — готов обсудить их лично с тобой. Но не здесь и не

сейчас.

Я несколько оторопело разглядывала Лавентина. Это он дуэль сейчас предложил или перекинуться парой слов за стаканчиком горячительного? Помедлив, Раввер тихо отчеканил:

— Я же сказал, моё отношение к этому вопросу определяется мнением императора.

— У тебя ко всему своё собственное отношение, и тут тебе даже император не указ, чего бы ты ни говорил.

Глаза Раввера расширились:

— Лавентин.

У меня тоже расширились: обычно я сама право на любимую одежду отстаивала, и вдруг… С одной стороны ясно, что оскорбляя меня, Раввер оскорбляет Лавентина, а для джентльмена это повод вмешаться. Но и волнительно тоже.

— Так что со старшей Какики? — с прежней мягкостью спросил Лавентин.

— Убита.

Лавентин отшатнулся. У меня мороз пробежал по коже. Раввер продолжал:

— Простое физическое воздействие. Ориентировочное время смерти — три дня назад.

— Вместе с ним, — прошептал Лавентин.

Почесал затылок и облокотился на колени. Посидев так, достал из-за пазухи блокнотик с карандашом, открыл на чистой странице и стал задумчиво рисовать… цветочки. Хорошо, что не эмбрионы… а, нет, рано обрадовалась: среди цветочков проявилось что-то с лапками, хвостиками и острым хребтом, свернувшееся в позу зародыша.

С минуту Раввер наблюдал за получавшимся монстриком, потом развернулся к гостям. Что примечательно, стоило ему задержать на ком-нибудь взгляд дольше десяти секунд, и человек начинал передёргивать плечами, озираться. Страшный этот Раввер.

Лавентин вскинул голову:

— А можно мне снова осмотреть тело? И остатки кристалла источника? И…

— После разговора с императором, — отрезал Раввер.

И мы стали ждать разговора с императором.

В программу ожидания входили:

Сидение в углу около часа, пока в противоположном углу гости и императорская семья что-то обсуждали, причём к концу смотрели они больше на Раввера, чем на меня. Лавентин рисовал цветочки и эмбрионы, я тихо лезла на стенку.

Ужин на пятнадцать блюд и несчётное количество столовых приборов. Лавентин сидел пятым справа от императора, из чего я сделала вывод, что супруг у меня персона важная. Раввер отсел вместе со своей мрачной аурой поближе к монарху. Справа от меня оказался дедушка на грани апоплексического удара от моего непристойного вида, сидевшие напротив дамы смотрели в тарелки. Короче, дали поужинать спокойно, если спокойной можно назвать трапезу, когда приходится следить за соседями, чтобы знать, что каким прибором есть.

После ужина нас для групповых развлечений разделили по половому признаку, но Лавентин лишь на две минуты вышел вместе с мужчинами и вернулся ко мне, я едва успела дойти до окна, из которого открывался вид на залитые светом заходящего солнца гроты и фонтаны.

Кто-то начал играть на клавишных. Шуршали голоса. А мы с Лавентином стояли молча. Он думал о своём. Я проникалась осознанием, что мне жить в этом месте ещё год.

Ужас.

Наверное, стоило сердиться на Лавентина, что забыл предупредить о регламенте, но результат получился слишком веселым.

— Нас ведь больше ко двору не пригласят? — прошептала я.

— Думаю, что нет.

— Хорошо.

— Я тоже так считаю.

Мы, улыбаясь, переглянулись. Но за блеском задора в потемневших глазах Лавентина притаилась грусть.

Я наклонилась чуть ниже:

— Что там за убийство?

Оглянувшись на женщин, Лавентин склонился к уху, а его рука заскользила по моему браслету, скрытому тканью рубашки:

— Длоры владеют родовой магией. У каждой семьи свой источник. Главы, как ты и я, имеют к нему прямой доступ. Объём магической подпитки остальных членов рода определяют главы. Я оставил то же распределение, что было при моём отце, а пока ты не вмешаешься, женская часть будет распределяться по установкам мамы. Чем обширнее род, тем сильнее борьба за магию, часто в семьях начинаются сражения за право получить больше подпитки. Но недавно случилось невероятное… — Лавентин шумно вздохнул. — Только я подписал магический контракт и не могу об этом рассказать.

— Лучше бы не начинал.

— Тоже любопытная?

— Да. — Я смотрела на рубиновые брызги фонтана. — То убийство, о котором вы с Раввером говорили, как-то связано с исчезновением твоей мамы?

— Вероятно.

— И об этом тоже нельзя говорить?

— Нельзя, — мотнул головой Лавентин.

— Плохо…

— Да.

***

Думал, меня выгонят из женской гостиной, но, похоже, после нашего фееричного появления нарушение протокола визитов восприняли как нечто само собой разумеющееся. Удобно.

Взгляд скользил по изгибам гротов вслед за сверкающей водой, подобно ей разум струился по лабиринтам мыслей. И всё чаще оказывался перед фактом, что жена стояла слишком близко, и через нашу лёгкую одежду я чувствовал жар её тела.

Интересно.

С Сабельдой так не было, у её одежды теплопроводимость ниже. Да и встать так близко не получалось из-за подола. Наверное, люди в их мире намного ближе друг к другу и не так одиноки, ведь они могут ощутить тепло чужого тела.

Провёл ладонью по руке жены и отступил.

Надо обдумать убийство Какики. Наверняка целью был не он, а источник родовой магии. Министр считает, это нападение воюющей с нами из-за Черундии Галлардии. Но если бы я был галлардцем и проектировал операцию, я бы в первую очередь ликвидировал не Какики, а самый вовлечённый в войну род, ведь с каждым новым ударом повышается вероятность, что противник примет эффективные контрмеры.

А жена у меня тёплая и от её волос приятно пахнет блинным пирогом.

Я придавил пальцы ко лбу: надо думать о крови Какики и о кристаллах родовой магии.