Жена из другого мира
Шрифт:
Ну да, не для этого, только сейчас он что сделал, как не высказал своё мнение?
— Теперь главам рода надо держаться вместе, — уныло отозвался Лавентин.
— Да. А ещё у нас с тобой этой ночью много дел.
От интонаций его голоса у меня побежали мурашки.
Лавентин вздохнул.
Глава 25
— Пожалуйста, никуда не выходи одна и не принимай писем. Заклинания очарования не относятся к атакующим, поэтому противостоять им можно только волевой постановкой щита.
— От получения писем ты меня отучил, — усмехнулась я. — Но я бы предпочла, чтобы ты научил меня всяким штукам, а то у вас маньяк бродит.
— Да, к сожалению, даже в доме ты не в безопасности.
— Умеешь ты успокоить девушку.
Лавентин озадаченно нахмурился:
— Мне казалось, в такой ситуации разумнее сказать правду.
— Конечно, — похлопала его по плечу, скользнула ладонью на предплечье. — Спасибо, что предупредил. Только не удивляйся, если по возвращении не найдёшь в доме ни одного окна.
— Дверь тоже запечатай, оставь только верёвку от колокольчика, чтобы я мог до тебя дозвониться.
— Хорошо.
— Мне пора.
Но он стоял на месте. Мы смотрели друг другу в глаза. Лавентин тихо добавил:
— Начало приёма вышло просто замечательное.
— Сногсшибательное.
Мы засмеялись. Моя рука соскользнула с его предплечья, наши пальцы переплелись.
Из кэба у крыльца выглянул Раввер:
— Время.
Вздохнув, Лавентин подтолкнул меня к двери.
Только закрыв её за собой, поняла, насколько спокойнее было в его обществе.
Оглядела тускло освещённый дом: окно в прихожей затягивалось, входная дверь слилась со стеной.
— Мой дом моя крепость.
Голос звучал гулко и одиноко.
В своей спальне, голубоватой от света ночника, я обнаружила спавшую в кровати Веру. На стуле уже ждало очередное роскошное детское платье. А меня — мягкий большой халат.
Завтра решу, что делать.
А в общем, Лавентин прав, надо воспринимать этот год отпуском, поездкой на курорт.
Надеюсь, у самого Лавентина всё буде в порядке.
***
— Это точно оттуда? — У меня не только пальцы зудели, но и внутренности скручивались.
— Нет, я так решил пошутить от нечего делать, — отозвался министр. — Люблю, знаешь ли, веселиться в критических ситуациях.
Его слова заставили меня оторвать взгляд от осколков на столе и посмотреть на министра.
Он не шутил. И строго дозированную иронию всегда направлял на других. Но себя не высмеивал.
До этого случая.
— Тебе точно нужно в отпуск, — пробормотал я и натянул перчатки из тонкой кожи.
— Если разберёмся с этим делом — возьму.
Министр усомнился в своих силах. Министр собрался в отпуск. Сегодня снег выпадет.
Едва я зарядил магией прожектор, эти мысли вылетели из головы. Луч света пронзил огромные куски кристалла из источника родовой магии Какики, сложенные на столе в примерно правильной последовательности. В этом свете, заигравшем в высветлившихся гранях, стало окончательно ясно, что внутри кристалла вплавлена…
— Мумия, — произнёс министр. — Как и там.
Он развернул прожектор ко второму, цельному кристаллу, извлечённому из особняка Сомсамычевых. Он был значительно светлее принадлежавшего Какики, поэтому свёрнутые в позу эмбриона мощи просматривались лучше.
Теперь понятно, почему магия запоминает команды и может что-то решать, а разумная форма моей магии принимает облик женщины. Не удивительно и то, что её вызов сопровождался столькими предостережениями: всё живое обладает волей, а потому непредсказуемо. И всякая непредсказуемость опасна — это я по себе знаю.
Кристалл поглощенного магоедом источника стал хрупким, но его мы вскрывать не стали. Я внимательно осмотрел лишь разорванную мумию из источника Какики.
Это была женщина. Маленькая, хрупкая, как и большинство родичей длора Какики. Её кости в какой-то момент приобрели гибкость, но позже снова отвердели, а внутренности покрылись кристаллами — как и у него. Кристаллы проросли через кожу, соединившись с внешней кристаллической оболочкой.
Я всё это фиксировал и очищал мумию в зловещей тишине под присмотром министра.
Мы оба долго рассматривали собранное по кусочкам тело. Накрыли его простынёй.
— Пойдём, — министр мотнул головой в сторону металлической двери.
Он запер её за нами на несколько физических и магических замков. Я снова удивился тому, что в особняке министра есть отдельные, незатронутые магией дома, подземные помещения.
Мы поднялись в гостиную на первом этаже. Занимавшийся рассвет бросал на дорогое убранство комнаты кровавые отблески.
Меня замутило то ли от усталости, то ли от осознания происходящего. Я распластался на кресле. Руки и ноги налились тяжестью, казалось, я не смогу сделать ни шага.
Министр открыл бар и налил полный бокал янтарного креплёного вина.
— Будешь? — спросил устало, потом мотнул головой. — Нет, пожалуй, тебе нельзя, а то ещё что-нибудь натворишь.
Прихватив бутылку, министр отошёл к креслу и, отпив полбокала, практически рухнул на сидение. Несколько капель плеснулись на ковёр. Затирая пятно носиком ботинка, министр глухо произнёс:
— Везде, во всех письменных упоминаниях, в каждой легенде источники называются даром Фуфуна Великого, чем-то неповторимым, недостижимым. А это просто законсервированные трупы.