Жена из другого мира
Шрифт:
— Эм, — я огляделся.
В холле никого не было. Стены стремительно чернели, лестница на второй этаж оплавлялась. Стёкла огромных окон подёрнулись дымкой.
Так выглядела тоска хозяйки… Возможно, министр прав, и его жену надо скорее возвращать назад.
Идти было тяжело, с каждым шагом я погружался всё сильнее.
«Как бы не засосало», — я снова огляделся по сторонам.
Никого.
Вряд ли жена министра хотела устроить такое осознанно, скорее всего, дом воспринимал её сны, неконтролируемое разумом настроение.
Приложив ладонь к горлу, я
— Проснись!
Стёкла лопнули, рассыпались дребезжащими лезвиями. Свежий воздух хлынул в холл. Меня вытолкнуло из твердеющего пола, и я быстро пошёл к двери. В ушах слегка звенело. Я быстро сбежал с крыльца. Кэб по-прежнему ждал у входа, ящеры испуганно озирались.
Прыгнув в кэб, я крикнул в окошко:
— Поехали.
Правивший кэбом полицейский не шелохнулся. Так и пришлось ждать министра, пока он не проорал из разбитого окна, что я могу катиться куда подальше.
Кажется, страна в опасности. И всё потому, что я на радостях рассказал ему о фиктивном браке с иномирянкой.
Надо было тогда промолчать.
Покачиваясь в кэбе, я задумался над страшным рассказом о первой жене министра, и вдоль хребта пробежал холодок.
Мы с моей женой тоже можем не сдержаться, закрепить брак пожизненно. И хотя это по отношению к ней было бы несправедливо, подобная перспектива меня не только не огорчала, а даже вызывала приятное трепетное ощущение в груди.
Бабонтия права: мне выбрали идеальную женщину. Жаль, что мой мир настолько чужд и враждебен ей.
Глава 26
Сбоку послышался щелчок. Вздрогнув, уставился на кусты. Из них высунулись два огромных с тарелку глаза и моргнули.
— Дуся, — я двинулся навстречу саддуху.
Он приседал, съёживался, и к моменту, когда я добрался до кустов, огромные глазищи оказались на уровне моей груди. Своё облысевшее тело Дуся не показывал. Я почесал его ребристую макушку:
— Прости, что не уделял времени, но было много дел.
Справа закурлыкала химера, высунула обросшую бронёй морду, потянулась ко мне. И её стал чесать. Саддух и химера выгибались под моими руками, млели от ласки.
— Милые мои, — улыбался я им. Но вспомнил обстоятельства и помрачнел. — Теперь всем надо быть осторожнее.
Химера мотнула головой.
— Не как обычно. Кто-то задумал плохое против глав рода. Маму мою украли. И вас могут обидеть. Поэтому будьте осторожны.
Основательно обоих нагладив, я подошёл к дому и пока чесал затылок, думая, как достучаться до жены, в стене раскрылась дверь.
Какой у меня милый дом.
И внутри было солнечно от жёлтых обоев и множества приветливо разгоревшихся ламп. Сразу видно — хозяйка в благодушном настроении. Мне даже легче дышать стало, и усталость отступила.
Пройдя по коридору, обнаружил пожелтевшую комнату с пооранжевевшими диванами и сейфовой дверью в подземную лабораторию. Пока у жены отличное настроение, нужно попросить её сделать полочки под эмбрионы. С этой оптимистичной мыслью я спустился по лестнице.
Мои вещи стояли в коридоре.
Даже папин стол из Черундии каким-то дивным образом оказался тут. Эмбрионы аккуратно выстроились вдоль стены на досках из сарая Дуси. Книги располагались стопками, записи в неправильном беспорядке лежали на непонятных приборах из фантазий жены.
Я схватился за голову:
— Аа…
Подошёл к двери в лабораторию, на которой желтела записка:
«Теперь здесь мой будуар.
Попроси жену сделать тебе другую лабораторию».
Приподнял лист. С обратной стороны обнаружились расчёты грузоподъёмности одной из брони моей химеры. Можно было и чистую бумагу взять. Я переложил записку к другим своим записям и остановился перед дверью.
Снова накатывала усталость, в глаза будто набили песок. Потёр их, размышляя, стоит ли заходить сейчас или дождаться полноценного утра. Но хотелось узнать немедленно. Постучал.
Ждать пришлось долго, ещё дважды стучать, прежде чем Бабонтия, наконец, открыла.
— Вы из другого мира? — спросил я.
Зевнув, Бабонтия плотнее укуталась в блестящий халат и вытащила из кармана сигарету. Прикуривая, она исподлобья следила за мной. Выдохнула струйку дыма мне в лицо, но я почти не ощутил неприятного запаха и тепла.
— Уничтоженные кристаллы видел? — спросила Бабонтия.
Кивнул.
— Проходи, — она отступила, шире открывая дверь.
Лаборатория сверкала золотом и драгоценными камнями, по полу стелились меха. Я присел на пуфик, выглядевший не слишком роскошно. Бабонтия улеглась на меховой диван и выпустила к потолку струйку дыма.
— Я была женой посла в ваш мир. Его звали Херинфард Мулькур.
— Херинфардские — королевский род Охтандии.
Бабонтия прикрыла ярко накрашенные глаза:
— Пленившие его люди были крайне амбициозны. Чего нельзя сказать о моих поработителях, — она снова затянулась. — Древнейший магический род, а так и не стали правителями.
— Вы огорчены? — удивился я.
Она склонила голову набок:
— Я бы предпочла умереть во имя чего-нибудь грандиозного, а не ради простой мечты жить в достатке. Не говоря уже о том, что я бы предпочла вовсе не умирать в жалкие восемьдесят.