Жена из другого мира

Замосковная Анна

Я осмотрел её от макушки до остроносых тапочек:

— По строению мне показалось, что мумия из кристалла Какики не совсем человек.

— Ты прав, мы другой вид. Считали вас недоразвитыми, а вы… — она горько улыбнулась и снова затянулась. — Сумели нас удивить. Странное ощущение — из полубога вдруг превратиться в жертву.

— Прости, — только и мог сказать я.

— Что было, то быльём поросло.

Бабонтия выдохнула себе вуаль из дыма. Мне стоило молчать, стоило просто уйти сейчас, но сдержаться было бы выше моих сил:

— А

кто открыл порталы, вы или мы? Каков ваш мир? Как вы попали в кристаллы? Что знаете об этой технологии? И что делаете в неактивной форме? А это тело насколько материально? Оно состоит из вплавленного в кристалл или это другая материя? И как с этим всем связаны брачные браслеты глав рода?

Испепеляя меня сердитым взглядом, Бабонтия процедила:

— И в самом деле, чего это я ожидала от тебя сочувствия? Тебе техническую часть подавай.

Я не понимал, почему она хмурится и смотрит так зло. Я же попросил прощения за действия предков, разве это недостаточное сочувствие? А чем плох интерес к её ситуации? Любопытно же…

— Иди-ка ты спать, — процедила Бабонтия, помахивая сигаретой на открывшуюся дверь, — к жене.

— Ну хотя бы что-нибудь расскажите, — я сделал жалобное лицо.

— Вон, — отчеканила Бабонтия.

Пуфик подо мной взвился, я охнуть едва успел, как меня вышвырнуло в коридор. Дверь захлопнулась. И исчезла.

Лёжа на холодно полу, я подумал, что идти спать к жене — не такая уж плохая идея. Жена тёплая. Левую руку дёрнуло вверх, потянуло.

Браслет проволок меня по полу, ступеням, снова по полу. Скорость увеличивалась, на повороте меня впечатало в стену, подтащило к двери. Сердце бешено колотилось, рука выстукивала по дереву створки бешеную дробь.

Такими темпами я жену разбужу, нехорошо получится. Поднявшись, открыл дверь и на цыпочках побежал к следующей. Приоткрыл. Меня втянуло во тьму спальни, тащило к кровати.

Я ткнулся носом в пахшее незнакомыми цветами бельё. Тепло. Тепло и уютно. Голова потяжелела, мысли ворочались медленно. Браслет больше не тянул. Я ощупью стянул ботинки, сбросил фрак и вполз на край большой постели. Посередине её растянулась жена, с другого бока посапывала девочка.

«Кажется, это неприлично», — успел подумать я, прежде чем провалился в сон.

***

Проснулась с ощущением, что меня стиснули с обеих сторон.

Это ненормально вообще-то.

Хотя уютно. Продрала глаза: здравствуй, шоколадная комната нового мира с иллюминаторами бронированных окон.

С одного бока ко мне, подсунувшись под руку, прижималась Вера.

С другого, и тут уже я прикорнула на плече, посапывал Лавентин в измятой одежде.

Я подняла взгляд на потолок в звёздном небе. Странно это всё.

Я здесь на год.

Год.

Надо осознать это.

Узнать надо, сколько год длится. Конечно, сила тяжести вроде обычная, что даёт надежду на совпадение скорости вращения планеты вокруг солнца, но мало ли, вдруг местные считают год не астрономически, а идеологически, вроде советских пятилеток.

Попробовала вообразить себя здесь на столь долгий срок. Фантазия отчаянно пробуксовывала: слишком разные миры. Об аристократических обществах я знала только по книгам и никогда ими не проникалась.

Даже если навскидку может показаться, что олигархическое общество с демократическим строем, в котором я выросла, может подготовить к обществу аристократическому монархическому — это только так кажется.

Олигархи кичатся деньгами, аристократы — происхождением, и это различие определяет восприятие тех или иных поступков окружающих.

Например, я абсолютно уверена, что в глазах длоров брак Лавентина со мной возмутителен в первую очередь тем, что я простолюдинка. И какое бы правильное платье я ни надела на приём — я так бы и осталась всего лишь безродной девкой, волей случая попавшей в их элитный круг. Второй сорт навсегда. Хотя бы поэтому не стоило ради них отступать от собственных принципов. Тем более так они держат дистанцию. Да и их искренне негодование в тысячу раз лучше фальшивых улыбок и ядовитой лести.

Ещё наши олигархи живут в мире значительно более свободном от условностей, чем местные властители мира. Не говоря уже о том, что к ним на приём можно явиться в джинсах от какого-нибудь супер-пупер модельера и это будет нормально.

Впрочем, я не так много знаю об олигархах, чтобы иметь представление о психологии сильных мира… того. Мне больше нравятся люди попроще. Как Лавентин, мирно посапывающий рядом.

А лежать между Лавентином и Верой было жарковато. Я поползла вниз, выкручиваясь из объятий. Хотелось побыть одной, обдумать ситуацию.

Почмокав губами, Лавентин откатился на край постели. Вера закопалась под одеяло.

А я прокралась в ванную.

В ней всё было светло и голубовато, сама ванна удобной формой и размером прямо призывала понежиться в ней. На полке обнаружились баночки и бутылки со всякими мыльно-мазательными принадлежностями. Что удивительно — в них действительно были притирки и мази. С незнакомым запахом. Косметика местного разлива?

— Прости, — только и мог сказать я.

— Что было, то быльём поросло.

Бабонтия выдохнула себе вуаль из дыма. Мне стоило молчать, стоило просто уйти сейчас, но сдержаться было бы выше моих сил:

— А кто открыл порталы, вы или мы? Каков ваш мир? Как вы попали в кристаллы? Что знаете об этой технологии? И что делаете в неактивной форме? А это тело насколько материально? Оно состоит из вплавленного в кристалл или это другая материя? И как с этим всем связаны брачные браслеты глав рода?

Испепеляя меня сердитым взглядом, Бабонтия процедила:

— И в самом деле, чего это я ожидала от тебя сочувствия? Тебе техническую часть подавай.