Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем!
Шрифт:
— Зачем вам вообще этот ларец? — удивилась я, глядя на платок и нос. Откуда-то из недр платка вырывался пар. — Вы и так очень симпатичная девушка. Я уверена, что вы многим нравитесь!
— А с ларцом нравиться буду еще сильнее! — пробурчал хомяк, пряча руки в рукава. — Так что или ты зовешь Мороза, или проваливай!
Уууу, какие мы сердитые!
— Хочу ларец, как у Насти! — заметил хомяк, терпеливо выжидая своего приданого.
Может, я и притащила бы раньше один из ларцов, но мне
— Пущай несет мне приданое! — заметила девица, решив разбить здесь лагерь. — Без приданого я никуды не пойду!
Я присела рядом в сугроб.
— И зачем тебе приданое? — удивилась я, решив зайти с другой стороны. — Зачем тебе тот, кто тебя за приданое любит? Нужно, чтобы и богатую, и бедную любил. А то что получается? Ненастоящая любовь!
— Приданое! — спорил со мной хомяк, кого-то высматривая.
— Тебя как зовут? — спросила я, понимая, что вблизи она похожа на шарик. Видимо, на ней сразу несколько шуб надето.
— Марфа, — послышался очень недружелюбный голос. — А тебе какое дело? Иди, куда шла! Мне Мороз нужен!
Разговор у нас не клеился. Поэтому я встала и направилась в сторону Бурана и Метелицы.
— Итак, ребята! — вздохнула. — У нас большая проблема!
— Да вижу, что большая! Вон какая сидит проблема! — согласился Буран.
— Девка приданое ждет. Из лесу уходить не хочет. Зовет Карачуна. Собственно, это все новости к этому часу. А далее ждем прогноз погоды, — произнесла я, осматривая ели.
— Давай я метель подниму, — предложила волчица. — От метели быстро все бегут! Мигом дома возле печки окажется!
Метелица завертелась, закружилась. Снежный хвост рос с каждой секундой, и вот уже все вокруг запорашивало снегом. Волчица жутко выла, а метель подхватывала ее протяжный вой.
— Посмотрим, — спряталась я за дерево. Ну и метет же! Не будь я Снегурочкой, быстро бы открыла бы для Лешего шоколадную фабрику.
Метель бушевала уже минут десять. Ничего вокруг не было видно.
— Ну, хватит, — попросила я волчицу. Та опустила морду, вместе со мной подбираясь к наблюдательным кустам.
На поляне все замело. Под елкой было белым-бело.
— Думаешь, ушла? — с надеждой спросила я, поглядывая то на Бурана, то на Метелицу.
И тут сугроб зашевелился. Хомяк отряхнулся и снова плюхнулся в сугроб.
— Плохо дело! — выдохнула я, жалея, что мало побушевала метель.
— А давай я! — предложил Буран, ударив лапами по снегу. Я уже видела эту беспросветную мглу. В этот момент, когда снежинка попала на мои губы, я вспомнила яркие звезды и ледяной поцелуй.
— Гляди-ка! Сидит! — послышался голос волчицы,
Хомяк снова отряхнулся, выпустил пар, словно паровоз и засопел.
— Когда мне говорили про настойчивость, имели в виду, видимо, вот это! — проворчала я, видя, как Марфа встает, бьет валенок о валенок, а потом снова усаживается на место.
Издали она напоминала злобную синичку.
— Интересно, а она боится волков? — спросила я, подозрительно глядя на Метелицу. — Может, ты сходишь, повоешь рядом.
Я не знаю тех, кто будет спокойно сидеть, когда на тебя из лесу выходит огромная белая волчица.
— Можешь улыбнуться! О, лучше улыбайся! — предложила я, с тревогой глядя на хомяка.
— Я всегда улыбаюсь людям! — заметила Метелица. — Волки вообще очень улыбчивые!
— Подойди к ней, улыбнись, — попросила я. — Нельзя, чтобы она в лесу оставалась!
Метелица вышла, пробираясь по снегу. Хомяк еще ничего не подозревал. Он достал откуда-то баранку или бублик, постучал им об елку и стал уныло жевать.
— Арррр! — выдала волчица, а на нее посмотрели взглядом, словно сейчас намажут на бублик. Ничего себе!
— Пошел вон! — пробухтел хомяк. — Не дам!
Метелица посмотрела на меня с тревогой.
Я показывала ей, что нужно хорошенько рявкнуть. Ну прямо хорошенько-хорошенько!
Метелица припала на передние лапы и зарычала так, что я чуть не выдала для Лешего пару шоколадных плиток. Если честно, я бы испугалась! Но Марфа была не такой.
— Мое, не трогай! — пробухтел хомяк, пряча надкушенный бублик. — Свой иметь надо!
И бублик исчезал во рту.
Вот это нервы! Вот это выдержка! Я мысленно обратилась к тем, кто ее давал с просьбой отсыпать и мне!
Метелица походила кругами, а потом вернулась ни с чем. Вид у Метелицы был пристыженный. Она даже уши прижала.
— Ну, может, она подумала, что ты просто большая собака. Может, она волков никогда не видела! — утешала я «главную посягательницу на Бублик».
— Буранушка, — посмотрела я на медведя. — Может ты это… Выйдешь, развалишься и рявкнешь на нее?
Если бы на меня так рявкнул медведь, то я бы, наверное, уже через три минуты была или трупом, или в деревне.
— Ну, давай, хороший мой, — упрашивала я, высматривая жертву из кустов. — Только грозно-грозно! Прямо так, чтобы поджилки затряслись.
Ломая ветки, рыча и ворча на поляну вышел Буран. Если бы я не знала, что это мой Буранушка, то тут не только грудь, я бы ему свой «трупь» показала. Выглядел он величественно и грозно. Росту в нем было ого-го.
— Рррррра! — зарычал Буран так, что лес содрогнулся. Ничего себе, как он умеет!