Жена в придачу, или самый главный приз
Шрифт:
Впрочем, все-таки существовали и более весомые причины для радости. После долгого ночного разговора между Олдером и моим отцом установились дружественные… я бы даже сказала более чем дружественные отношения. Нет, они, разумеется, не били друг друга по плечу и не клялись в вечной дружбе, но давняя напряженность между ними исчезла. А во взглядах, которыми они обменивались при встрече, сквозило нечто настоящее, глубокое, словно бы их связывали прочные, основанные на доверии и взаимоуважении нити. И да — вот это меня действительно
Ну и последний момент, который вызывал не то чтобы прям радость, но всяком случае изрядную долю облегчения — Драгор Непобедимый после предательства не сломался. Напротив, аура решительности и силы, какая исходила от него всегда, стала еще ощутимей. Казалось, отец заставлял себя забывать о всякой слабости и нести бремя порушенной дружбы с гордо поднятой головой. Хотя, почему казалось? Так оно и было.
Нас, Саагаров, так просто гартаху в пасть не отправишь!
До финала оставался один вечер.
Всего один вечер до того, как окончательно определится моя дальнейшая судьба.
Я стояла на открытой террасе, откуда предварительно выставила прохлаждающихся магов, и смотрела в сад. Стражи подпирали стену у входа, там же мерно жужжала магокамера, и я вдыхала пропитанный свежим ветром и запахами цветов покой. Даже от Эгри удалось избавиться — как ни поразительно, он продолжал неплохо ладить со Звелуной и проводил с ней все больше времени. Такими темпами и о своей безответной симпатии к Тамии скоро забудет…
Появление Олдера позади себя я уловила сразу, поэтому даже не вздрогнула, когда мне на плечи опустились его руки. Обняв, он положил подбородок мне на макушку, и я с удовольствием укуталась в эти объятия, точно в уютное пуховое одеяло. В отличие от прочих, его присутствие не раздражало, даже наоборот — добавляло общей картине недостающих ноток.
Так мы и стояли, в тишине и покое, пока Олдер вдруг не напрягся и тихо не позвал:
— Фелия…
— Ммм?
— Чего ты ждешь от завтрашнего дня?
Теперь напряжение передалось и мне. Вопрос застал врасплох, и ответить на него я не могла даже самой себе.
— Первоклассного боя, — отшутилась я. — Как думаешь, сумеешь составить мне достойную конкуренцию? А, Олдер Дирр? Внук Грэха Кваро, приближенный императора и… кто-то еще там.
Шутливый тон от напряжения не избавил.
Олдер некоторое время молчал, после чего развернул меня лицом к себе и посмотрел в глаза. Долго смотрел, внимательно, изучающе, словно саму душу желая узреть.
А затем с предельной серьезностью спросил:
— Чего ты боишься, Фелия? Проигрыша или того, что за ним последует?
Никогда не пасовала перед трудностями! Буквально презирала трусость! А сейчас вдруг так глаза отвести захотелось…
— Ответь, — негромко потребовали у меня. — От этого зависит многое.
— Я… — начала и, на несколько секунд смолкнув, неимоверными усилиями заставила себя признаться: — Не знаю. С самого начала моей целью была
Была уверена, что он ничего не поймет из моих сумбурных объяснений, но, судя по изменившемуся взгляду — понял. И задал очередной вопрос.
— А теперь скажи мне одну вещь, — напряжения в воздухе стало еще больше. — Если бы не игры и не обещанный победителю приз. Предложи я тебе сейчас выйти за меня замуж, ты бы согласилась?
Вот теперь это самое напряжение достигло пика. Я застыла, не в силах ни пошевелиться, ни оторваться от сосредоточенных карих глаз, и оказалась практически беспомощной перед поднявшейся глубоко внутри шальной волной. Такой простой, но вместе с тем невероятно трудный вопрос породил в душе настоящую бурю. Тысячи картинок промелькнули перед глазами, тысячи же мыслей коснулись сознания, чтобы после оставить меня один на один перед склонившимся ко мне лицом…
Сложно говорить о том, что на протяжении чуть ли не всей жизни считал слабостью. Сложно поверить, что та несчастная «шестипроцентная вероятность», о которой перед началом игр говорил Эгри, вдруг взяла и сбылась.
— Да… — сорвалось с губ прежде, чем я успела испугаться собственного откровения.
В направленных на меня глазах родилась целая вселенная, полная неисчисляемых звезд.
— Но это ничего не значит! — опомнившись, вскинулась я. — Я буду сражаться до последнего, так и знай! Ни за что не откажусь от своей победы, можешь даже не рассчитывать!
Наверное, вид у меня был комично-воинствующий, потому что Олдер вдруг негромко засмеялся.
— Другого я и не ожидал, — улыбнулся он, взяв мое лицо в ладони. — Ты была бы не ты, если бы отступила от своего. За это я тебя и люблю.
Ошеломив меня последними словами и не дав ни доли секунды на то, чтобы хоть как-то на них отреагировать, Олдер коснулся моих губ поцелуем, в котором появилось нечто новое. Какая-то особая теплота и бережная нежность, которую я не ощущала раньше. И эти новые, ни на что не похожие чувства нашли в моем сердце такой неожиданно щемящий отклик, что я практически тут же забыла обо всем остальном.
Были мы, был вечерний сад с золотистыми лучами заходящего солнца и запахом свежих цветов. Был весь мир, внезапно сузившийся до размеров небольшой террасы, и… и всего прочего в этот момент не существовало.
— Ну вот, детка, теперь ты готова, — окинув меня придирчивым взглядом, Чука удовлетворенно кивнул. Подхватил заскучавшего Плакса и без перехода пожаловался: — Устал папочка, ужас, как устал… Ну, ничего, скоро мы в отпуск поедем! Папочка тебя к морю отвезет! Будем вместе валяться на пляжике и слушать шум прибоя…ты моя лапочка…