Жених эконом-класса
Шрифт:
– Правильно, – гоготнула Кротова. – Сначала надо у одного козла привязь проверить, а потом уже за другим бежать.
На этой жизнерадостной ноте подруги и закончили беседу.
Как проверять Сашину «привязь», Катя не представляла. Но обстоятельства требовали расставить точки над «i». Впервые в жизни ей хотелось усидеть на двух стульях. Теоретически это было возможно, но вот как осуществить сие на практике, да еще когда речь идет не о банальных табуретках, а о двух мужчинах, Катерина не знала.
Саша оказался дома. Он лениво тянул пиво, лежа перед телевизором.
– Я так устал сегодня, – это были его первые слова, едва Катя ввалилась в комнату.
– С чего бы это? – неожиданно сварливо спросила она и тут же поправилась: – В смысле, чем сегодня занимался?
Ссориться сразу было неправильно, хотя она вдруг поняла, что Лизины слова ее задели. И вряд ли подруга на досуге размышляла о мотивах Сашиного поведения. Скорее всего, она что-то знала, иначе с чего бы ее странная оговорка. Представить, что ее обманули, Катя никак не могла. То есть поводов для измены – на ее взгляд – не было. Она старалась угодить во всем, Саша был всем доволен, и с чего бы ему глядеть на сторону? Если бы Катерина изложила свою точку зрения Кротовой, то очень повеселила бы ту и услышала бы очень много нового о взаимоотношениях полов. Но Катя хотела разобраться сама, не чувствуя за спиной давления кротовского авторитета, поэтому рассуждать с Лизой на эту животрепещущую тему не стала.
– Работал. Я, Катюня, все время работаю. Пашу как конь!
И Саша вновь припал к пивной бутылке, с бульканьем и причмокиванием высасывая ее содержимое.
Удержав в себе логичное замечание о том, что после коня хотя бы борозда остается, а следов Сашиной пахоты не наблюдается ни в кошельке, ни в холодильнике, Катя попробовала зайти с другой стороны:
– Может, сходим куда-нибудь, развеемся?
Саша молча выкатил глаза, перестав глотать, но от бутылки не отпал.
– Ну я подумала, что все дома да дома, тебе, наверное, надоело уже это однообразие? – намекнула Катя, надеясь услышать, что с ней никогда не бывает скучно, что с ней рай и в коммуналке, и что-нибудь еще жизнеутверждающее и рассевающее сомнения в Сашиных намерениях.
– Ха, – догадался Саша. – Не бери в голову – мне нормально. Ты классная девчонка, да и с соседями нашими не соскучишься, так что мотаться по улице в такую погоду нет необходимости. Вот будет тепло, свожу тебя на шашлыки.
Реакция была неожиданной. Она надеялась услышать нечто конкретное, из чего можно было бы сделать определенные выводы, на основании которых потом строить подозрения или, наоборот, радужные планы. Из того, что сказал Саша, следовало только одно: жениться он вряд ли передумал, поскольку летом планировал кормить любимую шашлыками. Про остальное Катя предпочла не думать, так как из реплик любимого можно было понаделать таких выводов, после которых захочется собрать вещи и отбыть обратно в родительское гнездо.
Про Катины успехи на ниве библиотекарства Саша спрашивать не стал, освободив ее от необходимости врать. Любимого волновали более насущные вопросы:
– Что у нас на ужин? – он сладко потянулся в предвкушении трапезы и с сожалением отставил пустую бутылку. Катя тут же подхватилась ее выносить – она терпеть не могла запах пива.
– В тумбу поставь, потом сдадим! – напутствовал ее Александр.
Слово «сдадим» было новым видом глагола – глаголом затянувшегося действия. Сам Саша говорил, что ему сдавать бутылки некогда, а Катя не могла даже допустить мысли о том, что она будет стоять в одной очереди к пункту сдачи стеклотары вместе с бомжами и алкашами. Поэтому в тумбе скопилось уже изрядное количество бутылок, издававших помойно-дрожжевой аромат. Запихивая туда очередную емкость, Катя вдруг зло подумала, что про свадьбу Саша ничего не говорит, зато исправно просит есть и даже не интересуется, из чего она готовит и откуда берутся продукты на ужин. В древние времена женщинам было проще, поскольку все мужчины изначально были добытчиками – барышни к охоте не допускались. Одним из побочных эффектов эмансипации в наше время стало смешение обязанностей, в результате которого на хрупкие плечи женщины падало то, что по каким-то причинам не мог взять на себя мужчина. Некоторые представители сильного пола оставили себе лишь некоторые функции, которые исполняли с удовольствием, а именно: супружеский долг, руководство и философские беседы ни о чем. Все остальное покорно волокла женщина, если она, конечно, ценила присутствие в своей жизни самца как такового и на большее не претендовала. Катя была такой, а Кротова была не такой. Именно Кротова сеяла в душе подруги смуту своими рассуждениями о том, что некоторые мужики в ходе эволюции стали превращаться в подвид пиявок, подсасывающихся к женскому полу и волочащихся за ними либо всю жизнь, либо до момента отрыва. При этом Кротова мечтательно шныряла глазами по потолку и сообщала о другом виде мужчин, довольно редком и экзотическом, который готов взвалить любую представительницу прекрасной половины человечества на свою шею и резво скакать по избираемой всадницей траектории с попутным выполнением всех пожеланий и требований. Ни Кате, ни Лизе такая экзотика пока не попадалась, и Кротова каждый раз мрачно констатировала, что при первой встрече все они косят под рыцарей, а на деле оказываются пустыми доспехами, негодными даже для сдачи в металлолом.
Думать о том, что Саша – пиявка, Кате очень не хотелось. Хотя мысль такую она все же допускала, поскольку на горизонте замаячил ясноглазый Крягин с многообещающей улыбкой и волнующим биополем. Не было бы Крягина, не было бы и лишних сомнений.
Мужчины определенно усложняли жизнь и служили источником проблем и повышенной опасности.
Под тихий злобный зудеж пожилой соседки Таисии Федоровны и вопли ее злейшего врага Яшки, всю жизнь проработавшего в школе физруком, а теперь с песнями и плясками спивавшегося на коммунальной кухне, Катя быстро сварила пельмени и потащила их в комнату.
– Опять пельмени? – расстроился Саша. – Вчера тоже пельмени были.
– Ну так приготовь что-нибудь другое, что тебе нравится, – добродушно предложила Катерина, внутренне закипая от бешенства.
– Мне нравятся романтические ужины, – мечтательно заулыбался Саша, видимо, вспомнив один из последних Катиных кулинарных подвигов.
– Мне тоже, – застенчиво призналась она, чтобы подбодрить любимого на ниве стремления к романтике.
Как известно, мужчина и женщина произошли от разных обезьян, поэтому даже общение на одном и том же языке не дает им шансов быть понятыми друг другом.
– Ну вот видишь, – Саша ласково потрепал Катю по щеке. – А ты все пельмени варишь. Немного женской фантазии, и обычный вечер можно превратить в нечто!
«Немного мужской логики, и романтический вечер можно превратить в ничто!» – в сердцах подумала Катя, вылавливая склизкие комки пельменей. Намеки отскакивали от Александра, как теннисный мяч от хорошей ракетки.
Любимый без особого энтузиазма выскреб тарелку и запечалился. Катя посмотрела, как он задумчиво копается во рту зубочисткой, хватается жирными руками за программку… Почему руки-то жирные, он же пельмени ложкой ел… И вдруг она поняла, что ни за что на свете не хочет жить с этим человеком долго и умереть в один день. Словно она сидела в темной комнате, видя лишь силуэт, а потом кто-то вошел и включил яркую лампу, выбросившую из темноты образ, наполненный вовсе не тем содержанием, которое Катя успела нафантазировать.
– Что смотреть будем? – Саша зевнул, показав весь набор желтоватых зубов, и почесался.
Тихо удивляясь неожиданным наблюдениям и внезапно проявившимся дефектам, которые раньше не бросались в глаза и совершенно не мешали жить, Катерина подумала, что новый этап в отношениях неизбежен.
– Я хочу скрипичный концерт, – из вредности заявила она, бегло просмотрев газету.
К ее удивлению, не продемонстрировав никакой склочности характера, Саша покорно кивнул:
– Тогда я дрыхнуть буду.
Наверное, Катя почувствовала бы себя удовлетворенной, если бы жених начал качать права, претендовать на футбол, бокс или, на худой случай, новости. Но кроме нежелания слушать классическую музыку, более вменить ему в вину было нечего, поэтому Катерина ограничилась констатацией факта Сашиного бескультурья, минут десять помучилась, внимая исполнителю классики, и решительно выключила телевизор. Саша тут же проснулся.
Утром Катя уже не была так уверена в том, что Александр, с водопроводными всхлипами пивший кофе и улыбавшийся ей таинственной улыбкой, напоминая о минувшей ночи, не тот человек, которого послала ей судьба. Она вдруг устыдилась своего вчерашнего поведения и воспылала желанием сделать любимому – все-таки любимому, она еще раз покосилась на его литые мускулы, бугрившиеся под домашней футболкой, – что-нибудь хорошее. Максимум, что приходило ей в голову, – покупка пенки для бритья. Видимо, столь приземленное направление мыслей вызывал вид вчерашней щетины, темным пятном расплывшейся по Сашиной довольной физиономии.