Женись на мне (сборник)
Шрифт:
– Э-э-э… ты не видела мои брюки? – неуверенно спросил он, когда я вернулась. По-видимому, бедняга никак не мог вспомнить, в брюках он явился ко мне или без них.
– Не напрягайся, береги силы! – прервала я его потуги. – Пока я варю кофе, можешь и так посидеть! Чего уж там!
Он завернулся в пушистый плед и, перекинув его через плечо на манер тоги римского сенатора, уселся за стол.
– Светочка, ну пожалуйста! – заныл Пашка, заметив на кухонной тумбе бутылку с коньяком, и я, так и быть, налила ему, чтобы он лучше соображал. Ему это должно было скоро понадобиться. – Ты – человек! Я всегда говорил! – благодарственно забормотал Пашка.
– Слушай внимательно! – сказала я и задала ему вопрос со всей строгостью, на которую была способна: – Ты что, Пашка, думаешь, ты кому-нибудь из девчонок нужен?
– Кроме тебя? – Он уставился на меня еще совершенно нетрезвыми глазами.
– Уточняю. – Я решила не обращать внимания на его тон. – Не обо мне сейчас речь. Ты думаешь, ты нужен Юлии?
– У-гу-у! – неопределенно протянул он, еще не понимая, куда я клоню.
– Нет! Ты ей не нужен! Просто за твой счет она хочет решить свои проблемы! – Я смотрела Пашке в глаза с самым честным видом, на который была способна.
– К-какие проблемы? – Он чуть не поперхнулся кофе, но взгляд у него стал более осмысленным.
– Очень большие проблемы, к твоему сведению! – сообщила я. – Ты, наверное, и помыслить не можешь, но Юлия на десятой неделе беременности, и, между прочим, вовсе не от тебя!
– А от кого? – тупо спросил мой собеседник.
«Да, Ленка могла бы выбрать себе мужа и поумнее! – подумала я. – Но надо работать с тем материалом, который имеется».
– Напрягись, пожалуйста! – велела я ему строго. – Ты думаешь, почему она именно сейчас поставила перед тобой вопрос ребром?
– Почему?
– Да потому, что ей нужно решить все как можно быстрее. Сроки-то поджимают! Или она тебя женит на себе, и ты тогда автоматически становишься отцом ее ребенка, или она тебя не женит и тогда принимает решение сама. Но ты пойми, что все должно быть разъяснено до двенадцати недель! Дошло до тебя наконец?
– Но у меня уже есть двое детей! – по-прежнему тупо заявил Павел.
– Ну вот и отлично! К ним и возвращайся! Если только Ленка тебя назад примет!
– А что, она может и не принять? – Пашка с вполне идиотским видом протянул мне пустую чашку.
Я наполнила ее снова и продолжила:
– Не знаю, не знаю! По-моему, может и не принять! Думаешь, ты у нее такой единственный и неповторимый? Да еще любовницу завел! Мне твоя Ленка еще два месяца назад рассказала, что у них на работе появился новый сотрудник. И он, заметь, оказывает твоей жене недвусмысленные знаки внимания!
– А она что? – взревел Пашка, словно раненый бык.
– Ну, когда у вас было все в ажуре, сам понимаешь, она ему и позволить ничего не могла, но теперь… Обстоятельства, знаешь ли, дорогой мой, меняются! Вот ты думаешь, она сейчас в больнице сердце подлечивает…
– Я ей покажу сердце! – Пашка вскочил, и плед свалился с его довольно рыхлых плеч. – Я сейчас пойду и все ей скажу! – На его лице вдруг появилось осмысленное выражение. – Ах вот почему она тещу звать не хотела – чтобы меня приковать к дому! А сама в это время… – Он забегал в трусах по кухне. – Где мои штаны, черт побери?! Я сейчас пойду к ним обеим!
– Не торопись, любимый! – сказала я как можно более нежным голоском. – Сейчас твои женщины сами сюда придут!
Я будто смотрела в окно. Буквально сразу, как только я произнесла эти слова, в домофоне раздались недвусмысленные трели. Пашка выпучил глаза и стал открывать рот, как рыба, выброшенная из воды. А я, бросив ему наиспокойшее: «Накройся!», размеренным шагом пошла открывать дверь. В зеркале, висящем в коридоре, я видела, как Пашка выскочил в комнату в поисках одежды, но, не обнаружив там ни штанов, ни рубашки, не нашел ничего лучшего, как спрятаться на моем диване под одеяло.
Мой план сработал на все сто!
Юля и Лена появились в проеме двери одновременно.
– Где этот паршивец? – хором произнесли они, и я с торжеством показала на свою постель жестом полководца-победителя. – Ну-ка иди сюда! Ах ты, кобель вонючий! – Воплям девчонок не было конца. – И это подруженька постаралась! – Кто-то из них все-таки умудрился сорвать с него одеяло.
– Он сам ко мне пришел! – Я сделала невинные глаза.
– Вот негодяй! Мало тебе нас двоих мучить, так ты еще и до Светки добрался! – На моего «постояльца» обрушился град пинков и затрещин.
– Вы его не убейте! – воскликнула я, но Пашка уже вырвался из рук девчонок и теперь стоял на кровати в трусах с видом громовержца Юпитера и отмахивался от жены и любовницы одеялом.
– Я, говорите, кобель? А вы-то сами знаете кто? – с праведным гневом произнес он.
И на головы моих ни в чем не повинных подруг обрушился бурный поток сведений, которые я только что сообщила Пашке. И про Юлькину якобы беременность, и про Ленкиного коллегу-ухажера. Подруги сначала застыли в недоумении, а потом в комнате начался такой шум, будто там собрались не две интеллигентные девушки с высшим образованием и один рыхловатый мужчина, а стая сцепившихся по весне дворовых кошек. Я же тихонько скользнула на кухню, села там на диванчик, стараясь не шуметь, и стала пить свой кофе. Должна же я была, в конце концов, подкрепить силы!
Наконец Пашка закричал: «Помогите, убивают!» – и мне в стенку постучали соседи. Тогда я набрала в кувшинчик холодной воды и с превеликим удовольствием выплеснула его на этот орущий, дерущийся клубок. Холодная вода всегда в таких случаях оказывает положительное влияние. Клубок расцепился. Пашка с малиновой физиономией на всякий случай уполз под диван, а мои подруги, еще дрожа от возбуждения и тяжело дыша, не глядя ни друг на друга, ни на меня, причесались по очереди в коридоре, попили водички на кухне прямо из-под крана и гордо направились к выходу, предварительно заявив, что я могу делать с этим двуногим (обе с презрением показали под диван) все, что хочу, а ни одной из них он больше на фиг не нужен. Дверь за ними захлопнулась с удвоенной силой. Тогда я открыла шкаф и достала оттуда Пашкину одежду.
– Я не понял. Ты что, это все нарочно подстроила? – Пашка выполз из-под дивана и, нисколько меня не стесняясь, вяло стал влезать в джинсы. Я молча наблюдала за ним. Он двинулся к выходу, даже не застегнув пуговицы рубашки.
«Куда же он пойдет в таком виде? – жалобно шевельнулось у меня где-то в области сердца. – Ведь он теперь боится обеих – и жену, и любовницу! Может, оставить его у себя?» – «Пусть идет к семье, а ты занимайся диссертацией!» – отозвался мой холодный аналитический ум. Я открыла Пашке дверь и выпустила на площадку. Он, спотыкаясь, придерживаясь рукой за стенку, побрел к лифту.