Женись, я все прощу!
Шрифт:
Вызов в дом с квартирами улучшенной планировки Иван Кузьмич принял радостно, настраиваясь, по меньшей мере, на сотню, а то и больше, если ему удастся убедить состоятельного клиента, что протекшую трубу лучше заменить не только в ванной, но и по всему стояку вместе с подвалом. Иван Кузьмич знал, что чем дольше он провозится для блага жильца, тем больше тот заплатит. Он, по требованию клиента, собирался работать вечером, после трудового дня, и сбегал домой поужинать, прежде чем заняться длительным восстановлением системы канализации в отдельно взятой квартире.
Клиентом оказалась рыжеволосая девица с правильными чертами на волевом лице и изумительной фигурой, при оценке которой Иван Кузьмич невольно присвистнул. Девица презрительно поглядела на слесаря, но в квартиру пустила и провела в полутемную ванную, освещаемую огарком свечи, где Иван Кузьмич немного растерялся. Дело в том, что он совершенно не ожидал увидеть подобной течи. Впрочем, ее и не было, краны были закрыты. Но сама труба, ведущая от раковины, находилась в таком истерзанном состоянии, как будто ее несколько часов кряду пытались выдрать с корнем из общего стояка.
– Вот, – сказала девица, – сломалась!
– М-да, – напустил на себя серьезный вид слесарь-сантехник, – тут работы невпроворот.
– Трудитесь, – милостиво разрешила ему та и покинула помещение.
Иван Кузьмич крякнул и принялся удалять то, что осталось от трубы, прислушиваясь к шуму в квартире, не услышать который было невозможно: жильцы слишком громко разговаривали.
– Вставай, Смолкин! – кричала Люська, тряся перед спящим Федором будильником. – Пора в кино!
– Феденька, правда, – вставай, пойдем на культурное мероприятие. А то у Люси некультурное срывается…
– Вот спасибо, вот припечатала! – злилась Люська. – У меня в ванной, между прочим, уже мастер работает. Сейчас электрик придет. Вставай, Федор!
Иван Кузьмич напрягся, вслушиваясь, что скажет Федя, которого пытаются поставить на ноги. Федя ответил нецензурной бранью. Сразу же послышался женский рев и грозный окрик.
– Ладно, ладно, – сказал Федор, – я встану.
– Федя! – вскричала Настена, поняв, что к тому вернулось чувство реальности. – Зачем ты ругаешься?!
– Я?! – прикинулся тот. – Правда? Неужели? Девчонки, честное слово, не хотел вас обидеть!
– Тогда вставай и собирайся! – скомандовала Люся.
– Куда? – удивился сонный Федор, не желая покидать теплую квартиру и мягкий диван.
– На культурное мероприятие, – сообщила ему подробности Люся, – вместе с Настеной. Видишь, как ты ее расстроил!
– Настя! – взмолился тот. – Только не плачь! Я сделаю все, что ты захочешь! – Федор Смолкин, как и большинство мужчин, не переносил женских слез.
– Пойдешь с ней в кино! – скомандовала Люся, и Смолкин понял, что идти придется.
Он встал, переоделся и прошел в ванную, где наткнулся на Ивана Кузьмича. Тот развел руками и показал на трубу: вандалы, мол, довели конструкцию до такого состояния. Смолкин хмыкнул, заинтересованно оглядел трубу и попросил слесаря на минуту выйти. Иван Кузьмич, пожимая плечами, вышел.
– Хозяйка! – обратился он к рыжеволосой девице. Судя по ее командному тону, в этой квартире верховодила она. – Я за новой трубой.
– Отлично, – ответила та, – ступайте. И возвращайтесь!
– Зачем тебе слесарь? – недоуменно поинтересовалась Настена, перестав рыдать.
– Он – мое алиби, – заявила Люся, – пусть спасатель не думает, что я его одного заманила. Пусть увидит и поймет, как мне нужны мужские руки!
– А когда он увидит и поймет, то что ты станешь делать со слесарем? – допытывалась подруга.
– Отправлю его в подвал, – пожала плечами Люся. – Пусть и там что-нибудь исправит.
– Замечательно, – прошептала Настя, – как только ты до этого додумалась?!
Смолкин вышел из темной ванной как новенький, расточая свежесть хорошего парфюма. Он подошел к Настене и галантно предложил ей сходить с ним в кино, если, конечно, его законная жена не станет возражать по этому поводу. Люся возражать не стала, но и радоваться тоже. Как оказалось, Смолкин, плескаясь в раковине, в темноте не заметил отсутствия трубы и налил на пол воды. Люсе пришлось убирать одной всю эту лужу, потому как ее супруг и подруга спешили в кинотеатр.
Привести себя в порядок времени уже не хватало. Мокрая, растрепанная и раскрасневшаяся, она открыла дверь, ожидая увидеть на пороге слесаря с новой трубой. Но вместо него стоял Глеб, держа в руке электрическую лампочку.
– Привет, – промямлила Люська, понимая, что и на этот раз ей не повезло. Она собиралась встретить спасателя в вечернем наряде, для чего даже приготовила выходное платье и шпильки.
– Добрый вечер, Мила, – улыбнулся Глеб и уставился на ее промокшую майку и облезлые шорты. Не убирать же потоп в вечернем прикиде?!
– У меня трубу прорвало, – призналась Люся, вытерев руку о шорты и протянув ему. – Проходите, Глеб. Видите, – она распахнула дверь ванной комнаты, где кое-где еще оставались лужицы. – Хорошо еще, что к соседям не протекло!
Глеб еле разглядел вырванную с корнем канализационную трубу и сразу же указал на отсутствие света.
– Как же слесарь произведет ремонт без освещения? – И попросил у Люси табурет.
Люся не стала говорить, что слесаря обстановка в ванной ничуть не удивила. Видимо, не только у нее одной перегорают лампочки во время прорыва канализации. О том, что слесарь должен вернуться, она тоже решила пока не говорить. Пусть спасатель почувствует себя как дома и начнет ее спасать. Его внимание сегодня требуется ей, как никогда! Она бы не пережила, если бы Глеб сегодня не пришел. До попытки самоубийства дело, конечно, не дошло бы, но было бы очень обидно, что ее общество проигнорировали.
Глебу нравилось ее общество. Он смотрел на нее заинтересованным взглядом, говоря себе, что девчонка совершенно с ним искренна, если открыла дверь в таком потрепанном виде. Другая бы на ее месте расфуфырилась, натянула бы на себя вечернее платье… Глеб знал. Такие ему попадались на каждом шагу. А Люся каким-то непостижимым образом от них отличалась. Хотя все у нее было такое же: руки, ноги, голова… Вот только отчаянно хотелось потрогать ее рыжие волосы и поцеловать красивые глаза, обрамленные длинными ресницами. Глеб тряхнул головой, отгоняя от себя наваждение. Он стремительно встал на принесенный Люськой табурет и сунул лампочку в гнездо.