Женись, я все прощу!
Шрифт:
В этот момент Люся уверилась окончательно, что Смолкина можно перевоспитать посредством его любви к Настене. В этой жизни нет ничего невозможного! И Глеба можно назвать мужем. Если даже закоренелые холостяки способны обрести семейное счастье, то и Глеб когда-нибудь женится. Очень хочется, чтобы его жена звалась Людмилой.
Глава 8
Мужчину украшает находящееся рядом с ним совершенство
Люся последние дни ловила себя на мысли, что часто думает о соседе Смолкина. Слишком часто, забывая порой о Федоре. Тот, правда, старался лишний раз о себе и не напоминать. Про выполнение супружеского долга даже не заикался и смотрел
– Кто говорит?! Да тебе какая разница, кошелка перезрелая! Нет Федора. И для тебя никогда не будет! – Люся бросала трубку и поясняла удивленной Настасье: – Надоели, честное слово. Еще немного – и я начну выражаться нецензурно.
– Ой, Люсь, не надо! – пугалась Настена. – Ты уж крепись.
Но Люся крепиться не собиралась и кипела праведным гневом.
– Еще раз сюда позвонишь, – вещала она очередной пассии, – поймаю, ноги повыдергиваю! Чтоб ты не ходила оплачивать телефонные счета, чтоб у тебя телефон за долги отключили, чтоб ты не надоедала добрым людям! Кто здесь добрые люди?! У, дура необразованная! Знаю ли я, кого дурой обозвала?! Да мне наплевать, кого. Подумаешь, испугала. Да мне все равно, кто ты. Вот лично я законная жена Федора Смолкина. Мама? Какая такая мама?! Да видела я такую маму в гробу в белых та…
Люся положила трубку и кисло улыбнулась Настене.
– Эта дура говорит, что она мама Феди Смолкина.
– Не может быть! – обомлела та и закрыла лицо руками.
– Вот и я думаю, что не может быть, но она настаивает. Требует, чтобы Федя ей перезвонил. Так мне передавать ему или не стоит? Может быть, сказать, что случились временные неполадки на линии? Вклинилась какая-то хамка…
– А если она узнает твой голос?! – в ужасе прошептала Настена, интуитивно придавая своему шепоту странную хрипотцу.
– Ты полагаешь, это все-таки была его мама? – Люсе стало как-то нехорошо. Она специально отрепетировала эти фразы для поклонниц обалдуя Смолкина и вдруг высказала их его маме. – Белкина, – заявила она твердо, – я скажу, что это ты с ней говорила вместо меня.
– Я? Я?! – проблеяла Настена. – Это я говорила, что повыдергиваю ей ноги?!
– Могла бы и сказать, – укорила ее подруга. – В некоторых случаях нужно быть напористой и сильной.
– Я думаю, – сказала Настена, – это не такой случай.
– Да уж, – скривилась Люся, – некрасиво получилось. Что же придумать? Ты же понимаешь, что свекровь – это враг номер один. Но она – всегда скрытый враг! Откровенно враждуя, можно нарваться на развод и девичью фамилию.
– Я думаю, – повторилась Настена, – ты уже нарвалась.
– А что мне терять? – пожала плечами та. – Фамилия у меня и так девичья, а разводиться все равно придется. – Она вздохнула и тоскливо посмотрела на телефон, словно он один был виноват во всем происшедшем.
– Зато мне есть что терять! – пылко заявила Настена, стараясь быть напористой и сильной. – А я не хочу терять Федечку. И с его мамой ругаться я не собиралась.
– Правильно, – обрадовалась Люся, осененная внезапной догадкой, – ты ругаться не собиралась. Но мне нужно с ней поругаться, чтобы она увидела меня в негативном свете. А ты предстанешь перед ней как позитив среди бестолковых знакомств ее сына. Это как в детективах про хорошего и плохого следователя, которые действуют совершенно противоположными методами и добиваются правды. И мы добьемся! Кстати, очень естественно получилось, – и она кивнула на телефон.
– Повыдергивать ноги – это естественно?! – возмутилась подруга. – С моей будущей свекровью можно было ругаться более интеллигентно.
– Хорошо, – примирительно сказала Люся, – в следующий раз обзову ее более эстетично. Образованной дурой можно?
– Нельзя, – насупилась Настя. – Обзываться вообще нельзя. Веди себя просто, хамить у тебя и так получится.
Люся только собралась выяснить причины, по которым подруга считала, что она прирожденная хамка, как телефон зазвонил снова. На этот раз трубку взяла Настя и заплетающимся от волнения голосом сказала:
– Здравствуйте, Ираида Владимировна! Это говорит мимо пробегающая Настя Белкина. Нет, Феди сейчас дома нет. Нет, и той хамки тоже нет. Что я делаю? Постельное белье стираю. – Настя говорила правду: стирать белье после котенка пришлось именно ей. – Передать Феде… Обязательно передам! А его жене… Ну, что вы такое говорите?! Действительно ли он женат?
В этом месте Люся наступила подруге на ногу.
– Ой! Действительно! Как долго? Да целую вечность! Хорошо, я ему все передам. – Настя положила трубку и сообщила замогильным голосом: – Она хочет тебя видеть.
– Нужно было сказать про неполадки на линии!
– Поздно что-то говорить, – вздохнула Настасья.
Перед тем как отважиться на аферу с мнимой женитьбой, подруги разработали подробный план, которого старательно придерживались. Но жизнь внесла в план свои коррективы в образе рокового брюнета и мамы Федора Смолкина. Нет, подруги, безусловно, знали, что у Федора есть мама, мало интересующаяся его личной жизнью, чему он всегда радовался. Вследствие этого была надежда, что мама в этом проекте задействована не будет, но на всякий случай изредка упоминалась. В тот момент, когда про нее совершенно забыли, она соизволила позвонить сыну. Именно тогда, когда Федор работал по заданию редакции в местном Совете ветеранов, а Люся с Настей в обеденный перерыв заскочили поесть.
Рассуждать о том, что лучше бы они отправились есть в кафешку, было поздно. Ираида Владимировна позвонила, поговорила с женой единственного сына, впечатлилась и жаждала отмщения. Оставалось одно – встретится лицом с единственной постоянной женщиной в жизни Смолкина и постараться не разругаться.
Люся догадывалась, что если она не придет к Ираиде Владимировне, то та, как Магомет, сама придет к ней. Этот вариант был наиболее худшим. Хотя, как говорят люди, до€ма и стены помогают. Но, во-первых, дом был не Люсин, во-вторых, стены не помогли, а только бы ухудшили ее положение. Их пропускная способность была такой офигительной, что Глеб при желании мог прекрасно слышать все, что думала Ираида Владимировна по поводу новоявленной невестки.
Скрыться или отсидеться не представлялось никакой возможности. Муж Ираиды Владимировны, ныне покойный, в свое время служил в контрразведке, что придало характеру матери Федора несвойственную ей ранее подозрительность. Она не оставила бы никаких шансов на спасение, мигом вычислив место Люськиной отсидки. Так что ей пришлось настраивать себя на встречу с открытым забралом.
У Людмилы Селивановой еще не было свекрови. Что это такое, она знала лишь по рассказам приятельниц, которым довелось столкнуться с этим стихийным бедствием. Мнение о катаклизме по имени «свекровь» у нее сложилось превратное и необъективное. Впрочем, менять его не пришлось. Подруги задумали, чтобы игра свелась к хорошей и плохой невестке, для чего вместе с Люсей должна была пойти Настасья. Осталось это как-то разумно объяснить Смолкину. Объяснения с ним перенесли на вечер. Более спешным оказалось другое дело: Люсе нечем было прикрыть тельце!