Женщина-призрак
Шрифт:
— Мне наплевать, как они себя вели; они, например, могли толкать вас обоих локтями на улице или где-нибудь в помещении. Сперва надо попытаться их найти. Не думаю, что вы были прозрачными. Кто-то должен был вас видеть. Итак, бар.
— Неизменный бар, — вздохнул Гендерсон.
— Бармен уже использован. Кто-нибудь другой может помочь. Любой, кроме вас двоих.
— Нет…
— Подожди. Не насилуй себя. Подумай. Такие вещи нельзя вспомнить так просто. Подумай, только не напрягайся.
Молчание длилось четыре
— Хорошо. Девушка в кабине повернулась и посмотрела ей вслед, когда мы уходили. Годится?
— Годится. — Карандаш Ломбера начал двигаться по бумаге. — Именно такие факты мне и нужны. Ты можешь сказать мне еще что-нибудь об этой девушке?
— Нет, еще меньше, чем о женщине, с которой я был. Я помню только поворот головы.
— Продолжай.
— Такси. Это было использовано. Он вел себя на суде,
как комик.
— Ресторан. Там была гардеробщица?
— В том-то все и дело. Я был один, когда вошел в зал и сел за стол. Призрак отправился пудриться. Когда она присоединилась ко мне, ее шляпка была с ней.
Карандаш Ломбера снова забегал по бумаге.
— В дамской комнате могла быть какая-нибудь служительница. Если ее не заметили рядом с тобой, то, может быть, видели без тебя. В ресторане головы поворачивались в ее сторону?
— Она присоединилась ко мне потом.
— Перейдем к театру.
— У входа стоял швейцар. Я помню его странные усы. Он с сомнением посмотрел на ее шляпку.
— Хорошо. Он годится. Что в театре?
— Мы немного опоздали и прошли на свои места в темноте. Лишь карманный фонарь освещал нам путь.
— Как насчет сцены?
— Ты имеешь в виду исполнителей? Боюсь, представление шло слишком быстро.
— Когда она вставала, это могли заметить и обратить внимание. Полиция опрашивала кого-нибудь?
— Нет.
— Так, это надо отметить. Мы не должны ничего пропустить. Понимаешь, ничего. Даже если в ту ночь рядом с тобой был слепой, я хочу… в чем дело?
— Стоп! — резко сказал Гендерсон.
— Что такое?
— Ты только что напомнил мне. Был такой слепец с кружкой. Когда мы уходили… — Он замолчал, увидев, что Ломбар что-то пишет. — Тебе это нужно? — недоверчиво спросил он. — Это же смешно!
— Ты так думаешь? — спокойно отозвался Ломбар. — Подожди, и увидишь. — Он продолжал писать.
— Это всё, больше ничего не было. Ломбар встал.
— Пойду займусь делом, — сказал он. У двери он остановился. — Да брось ты это занятие, — раздраженно сказал он, увидев, что Гендерсон перечеркнул еще одну черточку. — Они все равно ничего с тобой не сделают.
— Они уверены в обратном, — с иронией буркнул Гендерсон.
КОЛОНКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ВО ВСЕХ ГАЗЕТАХ
«Молодую леди, которая сидела в кабине бара „Ансельмо“ в 6.15 вечера 20 мая и повернула голову вслед женщине в оранжевой шляпке, прошу связаться со мной. Это крайне важно и касается личного дела. От этого зависит счастье человека. Все отчеты направлять строго конфиденциально. Адресовать Д, Л. ящик 654 любой газеты»
Ответа не последовало.
Глава 11
Пятнадцатый день перед казнью Ломбар
Полная женщина с растрепанными седыми волосами открыла дверь, из которой пахнуло капустой.
— О'Баннон! Майкл О'Баннон? И тут началось:
— Послушайте! Я уже сегодня была в вашей конторе. И там мне дали отсрочку до среды… Мы не пытаемея обмануть бедную беззащитную компанию. Конечно, пятьдесят тысяч баксов что-то значат, но…
— Простите, мадам, я по другому делу. Мне нужно поговорить с Майклом О'Банноном, который работал швейцаром в Казино.
— Да, припоминаю, у него была эта работа, — согласилась она. Затем слегка повернула голову и повысила голос, очевидно, чтобы ее слышал не только Ломбар: — Да, они теряют работу, а потом целыми днями сидят в кресле и не делают попытки найти другую. Сидят и ждут, когда работа сама придет к ним.
Откуда-то из глубины квартиры донесся звук, похожий на хриплый вой.
— Тут кто-то хочет видеть тебя, Майкл! — завопила женщина. И добавила, обращаясь к Ломбару: — Вам лучше зайти. Он сейчас сидит без отдыха.
Ломбар втиснулся в тесно заставленный холл, сделал несколько шагов по коридору и оказался в комнате, посреди которой стоял большой стол, покрытый клеенкой.
В кресле рядом со столом развалился объект его визита. Объект этот был не только без обуви, но и без верхней одежды, в одном белье.
— Чем могу служить вам, сэр-р-р? — раскатисто произнес он.
Ломбар положил на стол шляпу и сел, не ожидая приглашения.
— Мой друг хочет связаться кое с кем, — начал он конфиденциально. Он понимал, что этот разговор сопряжен для него с огромным риском. Такие люди ни в коем случае не хотят сотрудничать с полицией. — Для него это имеет огромное значение. Для него это. — все. Поэтому я пришел сюда. Вы могли бы вспомнить мужчину и женщину, выходивших из такси у театра, в котором вы работали в мае? Вы ведь, конечно, открывали им дверь?
— Да, я всем открываю дверь. Это — моя работа.
— Они в тот вечер опоздали и, очевидно, были последней парой, которой вы открывали дверь. На женщине была ярко-оранжевая шляпка. Вы еще проследили за ней взглядом, знаете, как это часто бывает, когда кто-нибудь проходит близко от вас.
— Бросьте это, — вмешалась женщина. — Если она была хорошенькая, он и глаз-то не сумел бы оторвать от нее. Я его знаю.
Мужчины не обратили на нее внимания.
— Он видел, как вы посмотрели на нее, — продолжал Ломбар. — Он случайно заметил и сказал мне об этом. — Он наклонился вперед. — Вы можете вспомнить? У вас хорошая память?