Женщина в озере (Сборник)
Шрифт:
— Кингсли сообщил, что вы были знакомы с четой Алмор.
— Точнее, с миссис Алмор. Просто я дважды с ней встречалась.
— Где?
— В доме одного общего приятеля. А что?
— В доме Лавери?
— Вы хотите оскорбить меня, мистер Марлоу?
— Я понятия не имею, что вы считаете оскорблением. Я просто хочу поговорить с вами о деле, а дело — это не международная дипломатия.
— Хорошо.— Она кивнула.— Это действительно происходило в доме Лавери. Раньше я там бывала на дружеских приемах.
— Выходит, Лавери знал супругов Алмор, по крайней мере миссис Алмор?
Она слегка покраснела.
— Да. И очень хорошо.
— И многих других женщин... тоже довольно хорошо. Я в этом не сомневаюсь. А миссис
— Да, гораздо ближе, чем я. Они называли друг друга по имени. Миссис Алмор умерла, вы в курсе? Она покончила с собой года полтора назад.
— В этом нет никаких сомнений?
Она высоко подняла брови, но ее удивление было деланным, словно я задал вопрос, неуместный в порядочном обществе. И ответила она вопросом:
— У вас есть основания об этом спрашивать? Что здесь общего с историей, которой вы занимаетесь?
— Пока не пойму. Но вчера доктор Алмор, выяснив мою фамилию и профессию по номеру машины, вызвал полицейского только потому, что я смотрел на его дом. Полицейский обошелся со мной грубо. Он не знал, что именно я расследую, да я и не стал объяснять, что интересуюсь Лавери. Но доктор, наверное, сам догадался, поскольку видел меня возле своего дома. Почему же он счел необходимым вызвать полицейского? И почему полицейский посчитал нужным сообщить мне, что последнего человека, который пытался выдоить деньги из Алмора, отправили на принудительные работы? Почему полицейский интересовался, не ее ли родители — то есть родители миссис Алмор — меня наняли? Если вы сумеете ответить хотя бы на один из этих вопросов, я попытаюсь решить, имеет ли происходящее хоть что-то общее с моим делом.
Она немного поколебалась, бросила на меня быстрый взгляд, потом снова посмотрела в сторону.
— Я встречалась с миссис Алмор всего два раза,— подчеркнуто сказала она.— Но все-таки смогу ответить на ваши вопросы, и, может быть, даже на все. Последний раз я видела ее в доме Лавери, как уже говорила, тогда там было полно народу. Вино лилось рекой, и стоял страшный шум. Женщины пришли без мужей, а мужчины без жен. Среди гостей присутствовал некий мистер Броунсвилл, хвативший лишнего. Я слышала, что теперь он служит во флоте. Броунсвилл обсуждал с миссис Алмор практику ее мужа. Похоже было, что он считает Алмора врачом, который ночи напролет занимается впрыскиваниями, спасая местных тузов от нашествия белых мышей и розовых слонов. Флоренс
Алмор отвечала, что ее совсем не интересует, каким способом ее муж зарабатывает деньги, лишь бы она могла побольше тратить. Она совсем захмелела, но вряд ли и в трезвом виде она выглядела симпатичной. Эта женщина все приносила в жертву эффекту: она слишком громко смеялась и садилась в кресло таким образом, чтобы показать мужчинам возможно большую часть своего тела. Она была яркой блондинкой с большими детскими голубыми глазами. Броунсвилл заявил, что она может не беспокоиться, ибо практика такого рода хорошо оплачивается. Визит к пациенту занимает пятнадцать минут, а стоит десять-пятнадцать долларов. Правда, потом он добавил, что доктор едва ли много заработает, не имея контакта с преступным миром. Затем он спросил миссис Алмор, сколько красивых гангстеров приходит к ним на обед. Она выплеснула ему в лицо бокал с виски.
Я улыбнулся, но мисс Фромсетт не ответила мне улыбкой. Она погасила сигарету и внимательно поглядела на меня.
— Превосходно,— заметил я.— Наверное, так бы поступил каждый, кто не может воспользоваться кулаками.
— Конечно. Недели две спустя на рассвете ее нашли мертвой в гараже. Двери гаража были закрыты, а мотор автомобиля включен,— Она помолчала и провела языком по губам.— Ее обнаружил Крис Лавери, который вечно возвращается домой бог знает в каком часу утра. Она лежала в пижаме на бетонном полу. Ее голова и выхлопная труба машины были прикрыты одеялом. Алмора дома не было. Газеты сообщили только о том, что она скоропостижно скончалась. Дело замяли.
— И что же в этом случае неестественного?
— Люди, как обычно, болтали разные вещи. Но немного позднее я услышала нечто такое, что заставило меня по-иному взглянуть на события. Однажды я встретила на улице Броунсвилла, и он пригласил меня выпить. Мне он не очень нравился, но я имела свободных полчаса. Мы устроились в отдельном кабинете бара «Леви», и Броунсвилл спросил, помню ли я ту женщину, которая выплеснула в него виски. Я ответила, что помню. И у нас завязался разговор, который прямо врезался мне в память. Броунсвилл сказал: «Наш приятель Лавери напал на золотоносную жилу. Если он когда-нибудь перестанет возиться с девчонками, то сможет получить денег, сколько душе угодно». Я ответила: «Не понимаю». Он сказал: «Вы просто не хотите понять. В ту ночь, когда умерла жена Алмора, она была в притоне Лу Конди и проиграла в рулетку все, до последней рубашки. С ней случилась истерика, она кричала, что колесо нарочно искривлено и так далее. Конди пришлось насильно втащить ее в свой кабинет. Он позвонил доктору Алмору, гот вскоре прибыл, сделал ей успокоительный укол и уехал, предоставив Конди и дальше возиться с ней. Видимо, доктор очень торопился. Итак, Конди отвез больную домой, куда приехала специально вызванная доктором медсестра, работавшая у него. Конди внес жену Алмора на руках, а сестра положила ее на постель. Потом Конди вернулся к своим грязным делам. Заметьте, что ее доставили домой и положили на кровать, и в ту же ночь она поднялась, спустилась по ступенькам, вошла в гараж и отравилась выхлопными газами. Что вы об этом думаете?» Я ответила: «Я впервые об этом слышу, откуда вам это известно?» Он сказал: «Я знаком с репортером из той помойки, которую здесь называют газетой. Не было ни вскрытия, ни расследования, и дело не поступило к коронеру. Ее немедленно похоронили. Такие вещи легко устроить в маленьком городишке, если у тебя есть деньги и ты знаешь нужных людей. А у Конди и Алмора деньги были. Они мечтали избежать следствия».
Мисс Фромсетт замолчала, ожидая моих вопросов. Не дождавшись, она прибавила:
— Я полагаю, вы догадались, что Броунсвилл хотел этим сказать.
— Конечно. Алмор ее прикончил, а потом вместе с Конди дал взятку, чтобы замять историю. Подобное происходит и в более крупных городах, чем Вай-Сити. Но, вероятно, это еще не конец?
— Нет, не конец. Кажется, родители миссис Алмор наняли частного детектива. Это был человек, исполняющий обязанности почтового сторожа. Он появился на месте происшествия вслед за Лавери. Броунсвилл утверждал, что сторож напал на какой-то след, но ему ничего не удалось сделать. Он был арестован за езду в пьяном виде и осужден.
– — Это все? — спросил я.
Она кивнула.
— Если вам кажется, что я чересчур много запомнила, то учтите, что запоминание разговоров является моей обязанностью.
— Нет, сейчас я просто думал о том, что нам не хватает многих данных. Я пока не вижу, каким краем все это касается Лавери. Ваш болтливый Броунсвилл считает, что происшедшая история дает возможность шантажировать доктора. Но для шантажа нужно иметь конкретные доказательства, иначе человека, который обо всем договорился с полицией, не проймешь.
— Я тоже так полагаю,— согласилась мисс Фромсетт.— И кроме того, я надеюсь, что Крис Лавери шантажом не занимался. По-моему, я сообщила вам все, мистер Марлоу. А теперь мне нужно заняться работой.
Она собралась встать, но я остановил ее:
— Погодите. Я хочу вам кое-что показать.
Я вынул из кармана надушенный платочек, который обнаружил под подушкой Лавери, и положил его на стол.
Глава 19
Она посмотрела на платок, затем на меня, взяла карандаш и тупым его концом перевернула крохотный кусочек материи.