Женщины души моей
Шрифт:
Пришло время рассказать вам о Роджере, как я и обещала.
Незабываемые уроки в школе строгости моего деда были очень полезны. Они сформировали мой характер и помогли мне продвинуться вперёд во время великих невзгод, хотя и негативно повлияли на мои партнёрские отношения, потому что я не отдаю себя человеку; я самодостаточна и отстаиваю свою независимость, я с лёгкостью отдаю всю себя людям, но с трудом получаю от них что-то для себя. Я не принимаю одолжений, если не могу их вернуть, я ненавижу, когда мне делают подарки, и я не позволяю другим праздновать
Однажды в мае 2016 года овдовевший адвокат из Нью-Йорка Роджер услышал меня по радио на пути из Манхэттена в Бостон. Он прочитал пару моих книг, и что-то, что я сказала в этой программе, должно быть, привлекло его внимание, потому что он написал в мой офис. Я ответила ему, и он продолжал писать мне утром и вечером каждый день в течение пяти месяцев. Обычно я отвечаю только на первое сообщение от читателя, потому что моей жизни не хватило бы на то, чтобы регулярно переписываться с сотнями людей, которые мне пишут, но упорство нью-йоркского вдовца впечатлило меня, и поэтому мы поддерживали связь.
Моя тогдашняя помощница Чандра, увлекающаяся детективными сериалами и обладающая феноменальным чутьём, намеревалась узнать как можно больше о таинственном вдовце, который вполне мог быть психопатом, мало ли что. Удивительно, сколько информации находится в пределах досягаемости любого, кто хочет копаться в нашей личной жизни. Хочу сообщить вам, что Чандра предоставила мне полную информацию, включавшую даже номер автомобиля и имена пяти внуков этого человека. Его жена умерла несколько лет назад, он жил один в особняке Скарсдейл, каждый день он ездил на поезде до Манхэттена, его офис располагался на Парк Авеню, и т. д. «Это кажется законным, но не доверяйте никому, это может быть приспешник архитектора Бренды», — предупредила меня Чандра.
В октябре я отправилась в Нью-Йорк на конференцию, и мы с Роджером, наконец, встретились. Я смогла убедиться, что он такой же, каким и представлялся в своих письмах по электронной почте, а Чандра выяснила: прозрачный тип. Он мне очень понравился, но это не было вспышкой неудержимой страсти, как случилось с Вилли, когда мне было сорок пять лет. Это подтверждает сказанное мною ранее: гормоны имеют решающее значение. Он пригласил меня на ужин, и через полчаса я прямо спросила, каковы его намерения, потому что в моём возрасте нельзя терять время. Он подавился равиоли, но не убежал, как поступила бы я, если бы он устроил мне такую же засаду.
За три дня до моего вынужденного отъезда в Калифорнию мы стали встречаться, и этого времени хватило Роджеру, чтобы решить, что если он встретил меня, то уже не отпустит. По дороге в аэропорт он сделал мне предложение. Я ответила ему в духе респектабельной зрелой дамы: «Насчёт женитьбы не может быть и речи, но если ты готов часто ездить в Калифорнию, мы можем быть любовниками, как ты думаешь?» Бедный мужчина... что он мог мне ответить? Да, конечно.
Так мы вели себя несколько месяцев, пока однажды встречи по выходным после шести часов в самолёте не стали для нас слишком тяжёлыми. Тогда Роджер продал свой дом, забитый мебелью,
В течение года и семи месяцев мы испытывали себя, живя в моём кукольном домике с двумя собаками-самками. Мы оба пошли на уступки: я — его беспорядку, а он — моему властному духу, чрезмерной пунктуальности и моей одержимости писательством, не оставлявшим много времени для других вещей. Мы научились деликатному танцу хорошо подготовленных пар, который позволяет двигаться по дорожке, не наступая на ноги. По прошествии этого срока, убедившись в том, что сможем вынести друг друга, мы поженились, потому что он был довольно традиционным человеком, и его беспокоила идея жить в грехе.
Это была очень интимная свадьба, только в кругу наших детей и внуков. Все в восторге от нашего союза, поскольку это значит, что им не нужно будет заботиться о нас сейчас. Мы будем заботиться друг о друге, пока сможем.
Моя мать тоже была довольна. За несколько дней до смерти она попросила меня выйти замуж за Роджера, чтобы, как она сказала, я не была старой и одинокой. Я объяснила ей, что не чувствую себя старой и одинокой. «Если в Калифорнии меня ждёт идеальный любовник, зачем мне неидеальный муж?» — возразила я. «Любовники не вечные, а муж — надёжная партия», — таков был её ответ.
Мне немного стыдно в этом признаться, но я зависима от своего возлюбленного во многих вопросах, которые раньше мне ничего не стоили, таких, как, например, заправка машины бензином или замена лампочек. Роджер родился в Бронксе, в семье поляков, у него сильные крестьянские руки и хороший характер. Он помогает мне справляться с неудобствами этого мира, избегая ситуаций, в которых я чувствую себя глупой. Я рада, что послушалась маму и вышла за него замуж. Это превосходная надёжная партия.
Мой сын спросил Роджера, что он почувствовал, когда познакомился со мной, и тот, покраснев, ответил ему: «Я почувствовал себя подростком. А сейчас я чувствую себя маленьким мальчиком, который каждое утро просыпается, зная, что пойдёт в цирк». Всё относительно. Для меня это самое спокойное время в жизни, нет никакой мелодрамы. Роджеру, напротив, кажется, что ежедневное волнение, которое я испытываю, никогда не утихает, и нет ни минуты, чтобы немного заскучать.
Возможно, ему не хватает скуки.
А что испытала я, когда познакомилась с Роджером? Любопытство и некоторую дрожь внизу живота, которая раньше побуждала меня совершать безрассудства, а сейчас предупреждает, чтобы я двигалась медленно и осторожно, но я её игнорирую. Моя теория и практика заключается в том, что нужно сказать жизни ДА, и я увижу, как в моей жизни всё устроится.
Подводя итог: если у меня появился молодой человек, значит, есть надежда и у любой пожилой женщины, которая хочет найти себе партнёра.
Вернуться в семнадцать лет,