Женщины Флетчера
Шрифт:
Чанг потряс головой, недовольный ее испугом, но слишком хорошо понимая его обоснованность.
– Мисси готова?
– Она много болеть. Не ходить.
Чанг зашел слишком далеко, чтобы теперь повернуть назад. Он ударил Фразьера, который сейчас, возможно, уже начал шевелиться там, в темноте.
– Мы несем,– сказал он.
Подхватив вялую от слабости девушку с двух сторон, они тихонько выбрались через единственную дверь и крадучись двинулись но ночной улице, стараясь держаться в тени, когда шли мимо капитанского экипажа.
Бесчестным образом добыв коляску и лошадь, Гриффин поехал вверх по холму в сторону китайского квартала. Состоящее из покосившихся лачуг и населенное беднотой, это место определенно не вызывало чувства гражданской гордости.
В свое время, когда надо было строить железные дороги, этих тихих, скромных желтокожих людей встречали здесь с распростертыми объятьями. Их ценили за способность выполнять тяжелейшую работу по четырнадцать часов подряд, работать старательно и без жалоб, за то, что они, со свойственной им сговорчивостью, соглашались закладывать динамит на таких опасных участках, куда другие идти отказывались.
И все это за чашку риса и ничтожную плату.
Гриффину вспомнились злобные выступления против китайцев в середине десятилетия. Как только дороги были проложены, рабочих мест стало меньше. Конкуренция становилась все более жесткой, и готовность желтых работать за мизерную плату больше не превозносили – ее презирали.
Гриффин сплюнул. Такова благодарная человеческая натура. «Вы исполнили свою роль. Убирайтесь домой».
Когда он завернул за угол и выехал на другую улицу, сердце его вдруг сжалось неприятным предчувствием. В свете луны он увидел экипаж и обезумевшего от ярости человека – белого человека, судя по тембру голоса и характеру речи.
Инстинктивно Гриффин затормозил, надеясь, что в суматохе появление его коляски прошло незамеченным.
Фразьер. Этот орущий маньяк – Фразьер. Гриффин затаил дыхание.
– Говорю вам, не было никакого экипажа! – гнусила темная фигура на козлах. – Эти китаезы, наверное, пешком проскользнули мимо меня в темноте.
От злобы и паники Фразьера начало пошатывать.
– А я тебе говорю, что ты врешь, Хадсон! Сколько тебе заплатил Уилкс?
– Капитан, клянусь, здесь никого не было! Фразьер грозно двинулся к экипажу и вскочил на козлы, сбросив дрожащего кучера на землю. Хадсон трусливо пополз в спасительную густую тень пихтовой рощицы.
Лунный свет был ярким. Если бы Фразьер обернулся в сторону Гриффина, то непременно увидел бы его и понял, что противник его настиг. Но гигант был слишком поглощен какими-то своими планами.
Возвышаясь на козлах подобно горе, Фразьер нагнулся, взял в руки поводья и снова выпрямился. Гриффин наблюдал со смесью ненависти и восхищения, как капитан справился с упряжкой испуганных лошадей и красивым, свободным движением развернул фаэтон.
Все существо Гриффина жаждало крови Фразьера; однако доктор в ожидании замер на сиденье коляски. Пережив самую длинную минуту своей жизни, он легонько стегнул поводьями по спине лошади и двинулся вслед за фаэтоном на безопасном расстоянии.
Очень скоро стало ясно, что Фразьер направляется обратно к побережью, возможно, предполагая удрать. Какими бы ни были его намерения, искать Рэйчел капитан, похоже, не собирался.
Гриффин ощутил смесь облегчения и отчаяния. Где теперь Рэйчел? Жива ли она?
Набежавшее облачко скрыло луну, окутав все вокруг мраком, потом оно проплыло, и она снова засияла. Перед коляской возникло маленькое существо с косичкой и начало бешено размахивать руками:
– Доктор Флетчер? Доктор Флетчер!
Гриффин остановил лошадь и стал всматриваться в темноту. Серебристый лунный луч осветил беспокойное лицо китайца.
– Чанг?
Тот энергично закивал.
– Вы брать мисси! – умоляюще прошептал он, исчез в темноте и появился снова с Рэйчел, зажатой между ним и хрупкой испуганной китаянкой.
Рэйчел! Гриффин так стремительно соскочил с коляски, что от соприкосновения ног с землей все его израненное тело содрогнулось от боли, голова закружилась. Он глубоко вздохнул и поднял бесчувственную Рэйчел на руки.
Девушка зашевелилась, из горла ее вырвался сдавленный звук:
– Нет...
Гриффин закрыл глаза и прикоснулся лбом к ее лбу. Он не мог выдавить из себя ни слова утешения или ободрения. Чанг обеспокоенно подергал его за рукав:
– Мисси сказать Чанг получить работу назад. Скажи мистер Уилкс: Чанг снова работать.
Гриффин открыл глаза:
– Если он не возьмет тебя, это сделаю я. Но лучше никому не попадайся на глаза, пока «Дрифтер» не уплывет.
– Негде Чанг прятаться! – запротестовал китаец тонким от испуга голосом.
Гриффин осторожно положил Рэйчел на сиденье коляски, вытащил из кармана скомканные банкноты и протянул Чангу все, кроме нескольких долларов!
– Это тебе поможет.
Чанг уставился на деньги, не веря своему счастью.
– Купить лошадь,– наконец выдохнул он.– Купить повозку.
– Приходи ко мне, как только вернешься в Провиденс,– сказал Гриффин, осторожно взбираясь на коляску. – Да, Чанг: спасибо тебе.
В следующее мгновение, перешептываясь на ходу, Чанг и женщина исчезли в темноте.
Гриффин приподнял Рэйчел, сел, затем снова опустил девушку так, чтобы ее голова лежала у него на коленях. Ее ровное дыхание звучало в ночи подобно музыке. Он проверил ее пульс, прижав пальцы к точке под правым ухом, и улыбнулся. Ей нужен покой и уход, но она выздоровеет. От осознания этого у Гриффина за спиной будто выросли крылья.
Когда Рэйчел достаточно окрепнет, они поговорят о той ночи в лесном поселке, о ночи, освященной их близостью, и о том, что она на самом деле для него значила. Возможно, Рэйчел не захочет и слышать о нем; она может уехать навсегда или даже, упаси Господи, выйти замуж на Джонаса. И Гриффин поклялся себе, что, как бы она ни поступила, он никогда больше не станет притворяться, будто она ему безразлична.