Женщины Флетчера
Шрифт:
– С ней все будет в порядке.
– Где она?
– У моих друзей, Джонас. Об этом-то я и пришел с тобой поговорить.
Джонас был явно раздражен. Он снова опустился на подушки и уставился в потолок:
– Ну что ж, поговорим.
– Нам нужно на некоторое время оставить ее в покое – нам обоим. Ей нужно время и отдых, Джонас. Я обещаю отступиться от нее, если и ты отступишься.
– Ты знаешь, где она, а я нет. Поэтому у меня есть некоторые сомнения, что ты станешь на практике выполнять то, что проповедуешь, Грифф.
– Но если мы вместе вернемся в Провиденс? Сегодня же вечером.
На некоторое время Джонас задумался, переваривая услышанное.
– Ладно – но при одном условии. Мы должны быть уверены, что Фразьер не сможет подобраться к ней и утащить ее неизвестно куда.
– Принято,– ответил Гриффин и направился к двери. – Встретимся через час в здании суда и поговорим об этом с полицией.
– Я буду там.
Уже открыв дверь, Гриффин остановился.
– Там, где она сейчас, она в полной безопасности, Джонас,– сказал он.
– Я надеюсь,– произнес Джонас с едва заметной угрозой.– Да, Гриффин?
– Что?
– Ничего не изменилось.
– Я знаю, – ответил Гриффин. Затем вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
За следующие полчаса Гриффин посетил три разных магазина. В последнем из них, маленьком ювелирном магазинчике, он нашел то, что хотел, заплатил за покупку и поглубже засунул коричневый пакетик в карман рубашки.
Выйдя наружу, Гриффин направился в сторону телеграфа. Теперь ему было очень трудно расставаться с Рэйчел даже на несколько дней. И пока он диктовал телеграмму, сообщавшую Молли, что все в порядке, беспокойство не покидало его. А вдруг Фразьера выпустят из тюрьмы? Он может начать искать Рэйчел хотя бы затем, чтобы отомстить за унижения прошлой ночи.
Через полчаса Джонас и Гриффин встретились возле здания суда. Не сказав друг другу ни слова, они вошли внутрь.
Констебль уверил их, что Фразьер никуда не денется. Он пока не приходил в сознание, но даже когда очнется – и если очнется,– его не выпустят на свободу. Нет, сэр, в комнате Фразьера в пансионе, так же как и в его каюте на «Дрифтере», было найдено достаточно доказательств, чтобы продержать его в окружной тюрьме до конца дней.
Гриффин взглянул на Джонаса и понял, что они оба думают об одном и том же.
– Я хочу видеть Фразьера, – заявил Гриффин. Констебль пожал плечами и повел их вниз, туда, где содержались более сотни узников. Фразьер был помещен в отдельную камеру, и его как раз осматривал врач. Джон О'Рили закрыл саквояж, повернулся и встретился взглядом с Гриффином.
Большего невезения невозможно было представить. Джонас был знаком с О'Рили и знал, что, несмотря на разницу в возрасте, коллег связывает тесная дружба. Гриффин украдкой искоса взглянул на Джонаса и заметил в его глазах самодовольную ухмылку. Было ясно, что он догадался, где находится Рэйчел.
– Как он, док? – спросил полицейский, не замечая повисшего в воздухе напряжения.
Джон нетерпеливо потряс дверь камеры:
– Выпустите меня отсюда, Хорас, и я все вам расскажу.
Хорас поспешно выполнил просьбу и повел всех обратно, вверх по лестнице в тесное служебное помещение, где царил невообразимый беспорядок. Джон О'Рили вытащил из кармана измятого пиджака носовой платок и вытер лоб.
– Фразьер в коме,– наконец сказал он.– Честно говоря, я сомневаюсь, что он сможет протянуть до утра, а не то что предстать перед судом.
Хорас выглядел искренне озабоченным, лицо Джонаса было абсолютно непроницаемо. Гриффин не мог бы с определенностью сказать, что испытывает сам, – разумеется, ненависть, но к ней примешивался и стыд. Каким бы ни был Фразьер, он прежде всего,– человеческое существо, и если умрет, это случится по вине Гриффина.
Доктор О'Рили откашлялся, стараясь не смотреть в сторону Гриффина.
– Хорас, ваши люди ищут другого человека – того, кто избил капитана? Его вы тоже хотите арестовать?
Хорас покачал головой.
– Капитан Линсдэй – шкипер «Мерримэйкера» – утверждает, что драка была спровоцирована.– На тяжелом усатом лице констебля изобразилось любопытство.– Хотел бы я посмотреть на это побоище, Джон. Судя по тому, что мне рассказывали, ни мне, ни вам такого еще видеть не приходилось.
Гриффину сделалось тошно. Не говоря ни слова, он покинул здание суда и остановился, неподвижно глядя на уродливую колокольню церкви по ту сторону улицы.
Наконец ему на плечо легла чья-то рука.
– Гриффин,– начал Джон О'Рили своим ровным, размеренным голосом, который так успокаивал его пациентов.– Ты сделал то, что должен был сделать. Не мучай себя.
– Я врач, – прошептал Гриффин.
– Прежде всего ты мужчина. А мужчины порой теряют голову, Гриффин,– особенно когда дело касается такой очаровательной женщины, как Рэйчел.
Гриффин закрыл глаза, вспоминая:
– Я хотел убить его, Джон.
Вздох Джона выдавал его усталость, его пожилой возраст.
– Думаю, наняв того француза, чтобы научить тебя особой борьбе, старый Майк пытался подготовить тебя к жизненным трудностям, но, по-моему, он оказал тебе этим плохую услугу. И не одну. Но старик был упрям как осел – и он хотел, чтобы ты стал грозой лесов.
Открыв глаза, Гриффин вгляделся в лицо своего друга, друга своего отца:
– Вы сделаете для Фразьера все, что будет в ваших силах?
– Ты знаешь, что сделаю, Гриффин. Но если он умрет, не забывай о том, что ничего этого не случилось бы, не будь Фразьер тем, кто он есть. И подумай о том, стоит ли жизнь этого негодяя жизней всех тех молоденьких девушек, которые не окажутся в плену на его корабле и не отправятся в ад. – Помолчав, Джон добавил: – Если получится так, что ты лишил жизни одного, Гриффин, подумай о всех жизнях, которые спас.