Женщины Флетчера
Шрифт:
Рэйчел улыбнулась и протянула руку, чтобы разлить чай.
– Я как раз подумала, что, если бы не Гриффин, сегодня я могла оказаться совсем в другом месте. Молли, неужели он и вправду ворвался в дом судьи и вынес меня оттуда, как вы рассказывали?
Молли опять вздохнула, уютно поджимая под себя маленькие ножки и с задумчивым видом прихлебывая чай.
– Да, Рэйчел. Так он рассказал мне, когда явился, держа тебя на руках осторожно, будто ты могла разбиться. Вот тогда он и рассказал, как Джонас ударил его по затылку камнем и увез тебя.
Рэйчел ощутила внезапную потребность довериться этой доброй женщине, поделиться с ней тем, что, возможно, носит в себе ребенка Гриффина, и спросить ее совета. Но даже тогда, когда это желание только возникло в ее сердце, Рэйчел знала, что не последует ему. Молли была прежде всего предана Гриффину, и она немедленно сообщила бы ему эту новость.
– Что же теперь будет?
Хотя было тепло, Молли поежилась.
– Я, конечно, не претендую на ясновидение или что-то подобное, но всех нас ожидают неприятности, Рэйчел. И очень скоро.
Рэйчел подумала о надежном, прочном доме своей матери, о том, как день за днем ей придется встречать Гриффина Флетчера, и опечалилась.
– Вы думаете, мне следует уехать?
– Было время, когда я считала это наилучшим выходом, Рэйчел, – призналась Молли, откровенно глядя изумрудными глазами на Рэйчел.– Теперь, по-моему, слишком поздно. Гриффин или Джонас – а скорее всего они оба – просто поедут и притащат тебя обратно. Нет, боюсь, все это не кончится, пока один из них не получит тебя, а другой не умрет.
Рэйчел похолодела.
– Умрет? – повторила она в полном потрясении. И тут она вспомнила, что, по утверждению Гриффина, ее отец мертв и что она, хотя эта мысль была ей невыносима, поверила Гриффину. Рэйчел поставила чашку, которая с опасным звоном стукнулась о блюдце.
– Если Гриффин умрет, – с отчаянием прошептала она,– я тоже умру.
Выражение лица Молли, как и тон ее голоса, было совершенно бесстрастно.
– А Джонас? Каково тебе будет, если он умрет, Рэйчел?
Рэйчел задумалась, пытаясь разобраться в своих чувствах.
– Если правда, что он убил моего отца, как говорит Гриффин, я надеюсь, что Джонаса повесят. Но я бы не хотела, чтобы он, или кто-либо еще, умирал из-за меня.
Молли внезапно отвернулась, но ее обычный румянец исчез, сменившись пугающей мертвенной бледностью.
– Будь я сильной, как мужчина, я бы удавила этого негодяя собственными руками! Таких, как он, не вешают за убийства – они совершают их и, злорадствуя, продолжают жить так, словно ничего не случилось!
Наступило долгое, напряженное молчание. Наконец, Рэйчел осмелилась заговорить:
– Молли, вы на самом деле думаете, что были и другие убийства?
Слеза медленно скатилась вниз по белому, окаменевшему лицу Молли.
– Одним из них был мой Патрик – упокой Господь его душу. Больше двух месяцев мы жили в палатке, и вдруг Джонас решил перевести нас в коттедж. Потому что Патрик уж очень хороший работник – так он объяснил. Ни я, ни Патрик не догадывались, какой страшной была плата за жизнь в этом милом кирпичном домике. И Джонас позаботился, чтобы я была одна – если не считать Билли – когда явился получить эту плату.
Теперь плакала и Рэйчел – потому что плакала Молли, а она слишком хорошо поняла ее. Рэйчел не могла бы произнести ни слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь, но протянула руку и мягко погладила дрожащую женщину по плечу.
Молли продолжала свой рассказ с убийственным спокойствием, и у нее был такой вид, словно она блуждает в мире бесконечных кошмаров.
– Я пыталась убежать, но не смогла. Но я повела себя не так, как остальные: когда Пэдди вернулся с горы, я рассказала ему. Он пришел в бешенство и бросился искать Джонаса – и больше уже не вернулся.
– Вы не обратились в полицию? – спросила Рэйчел, которая и сама начала дрожать.
Молли резко, с горечью усмехнулась:
– В полицию? Начальник полиции, Генри, всего лишь хозяин магазина, Рэйчел,– и к тому же друг Джонаса. Я, как дура, пошла к нему и сказала, что мой Патрик лежит где-то убитый.
– И он ничего не сделал?
– Кое-что он сделал, а как же. Потрепал меня по руке и сказал, что все будет в порядке. И тут же отправился прямо к Джонасу.
Рэйчел закрыла глаза и ждала, уже догадываясь, что продолжение будет даже ужаснее, чем то, что она уже услышала.
– Той ночью я укладывала вещи – свои и Билли; я собиралась сесть на первый же пароход, уходящий из Провиденса – неважно куда. И Джонас пришел. С ним было еще двое, и они выбили дверь и вломились в дом, как... как когда-то солдаты в Ирландии. Джонас еще раз изнасиловал меня, но не это было самое худшее, Рэйчел. Они избили моего Билли, когда он пытался защитить меня.
Тошнота подкатила к горлу Рэйчел:
– Вот почему...
– Поэтому он такой... каким стал.
– К-как вы убежали?
– Поднялся страшный шум, и кто-то отыскал и привел Филда Холлистера. Вместе с ним пришел Гриффин, и, как ты можешь себе представить, началось побоище, какого в этом городе еще не видели. Джонас и его люди буквально уползли из того коттеджа, Рэйчел, но для меня и Билли, а тем более для Патрика, было уже слишком поздно. Джонаса допросили, но после этого закон вроде как закрыл на все это дело глаза. А мы с Билли стали работать в доме доктора Флетчера, за что очень ему благодарны.
Рэйчел была слишком потрясена, чтобы говорить, а Молли погрузилась в прошлое, вспоминать которое наверняка было почти невыносимо.