Женщины не любят ждать
Шрифт:
– Да.
– Это уже интересно, – заметил я.
– Действительно, – согласилась Мира.
– А что именно написано в этом письме?
– Я упомянула мельком, что ходила по делам и купила столько мышьяка, что можно убить лошадь. Ну и еще какие-то шуточки; мы с Нормой всегда так пишем друг другу.
– Где же это письмо?
– Точно неизвестно. Норма думает, что оно валяется у нее где-то в Нью-Йорке. Мы и не задумывались об этом раньше. А теперь к ней на корабле привязался Сидней Селма. У него оказалось
Я обернулся к Норме:
– Так вот чего на самом деле хотел Селма?
– Да. И этого тоже.
– А как так получилось, что вы покупали мышьяк?
– Вот в это как раз поверить труднее всего, но меня попросил сам Эзра, – ответила Мира.
– А зачем он ему был нужен?
– Он занимался таксидермией – такое у него было хобби. Он готовил какие-то препараты для сохранения кожи птиц, и в их состав входил мышьяк.
– Он что, сам их готовил?
– Сам. И попросил меня купить ему этот мышьяк.
– У вас были проблемы?
– Никаких. Поставщик лекарств прекрасно знал моего мужа, и больше ничего не требовалось.
– Вы расписывались в реестре ядовитых веществ?
Она покачала головой:
– Нет, тут я как раз проскочила.
– Каким образом?
– Мой муж покупал его оптовыми партиями, прямо со склада.
– Вы можете как-нибудь доказать, что это муж просил вас его купить?
– Нет.
– И сколько же вы купили?
– Достаточно, чтобы отравить тысячу мужей.
– Где этот мышьяк сейчас?
– Когда я поняла, что после смерти Эзры проводят какое-то расследование – ну, выясняют, умер ли он естественной смертью, я запаниковала и разыскала эту коробку. Я подумала, что мне стоит показать, что она не распечатана и находится в том же состоянии, в каком я ее привезла.
– И показали?
– Нет.
– А что случилось?
– Кто-то разрезал обертку и взял из коробки часть мышьяка.
– Много?
– Не могу сказать. Какую-то часть.
– И что вы сделали?
– Высыпала остальное в сточную канаву и сожгла коробку.
– Это неосмотрительно. Они ведь могут установить факт покупки.
– Я знаю. Теперь-то я знаю, а тогда не сообразила. Но когда я увидела, что часть мышьяка отсутствует, вы же понимаете, что я подумала!
– Ну ладно. А кто вас шантажирует?
– Его фамилия Бастион, Джером К. Бастион.
– Он сейчас здесь?
– Да, где-то здесь, на острове.
– Где именно?
– Не знаю. Ни в одной из гостиниц такого нет. И в туристическом бюро про него не знают.
– А Селму вы не знаете?
– Никогда про него не слыхала.
– Как с вами связывается Бастион?
– Называет мне место встречи.
– По телефону?
– Да.
– И давно он здесь?
– Наверно, около месяца.
–
– Пару месяцев назад.
– Когда вы с ним встречались в последний раз?
– Около двух недель назад.
– И что вы ему сказали?
– Я дала ему понять, что со мной можно вести переговоры и что если он отдаст мне все улики, то я могла бы заплатить ему – может быть, не так много, как он просит, но вполне приличную сумму.
– А у него есть улики?
– Он утверждает, что есть.
– И теперь шантажист пытается заполучить письма, которые вы писали Норме?
– Да.
– Стало быть, вы обещали Бастиону деньги?
– Я сказала, что постараюсь найти некоторую сумму.
– И после этого он оставил вас в покое?
– Он знает, что я ищу эти деньги.
– И вы намерены ему заплатить?
Она вызывающе посмотрела на меня и ответила:
– Если не смогу избавиться от него другим способом.
– Так вы отравили своего мужа или нет?
– Вы мне не верите?
– Я бы не хотел отвечать на этот вопрос. Отравили или нет?
– Нет.
Я помолчал, потом сказал:
– Обещайте мне одну вещь.
– Какую?
– Что вы не заплатите шантажисту ни цента.
– Вы считаете, так лучше?
– Да.
– Хорошо. Обещаю.
– И никому не скажете, что беседовали со мной.
– Хорошо.
Я пригубил виски и обвел глазами комнату. Мне почему-то показалось, что одна из картин, висевших на стене, не вписывается в общий стиль интерьера. Я подошел и сдвинул ее в сторону. В стене за картиной была просверлена аккуратная круглая дырочка величиной с серебряный доллар, в глубине которой безошибочно угадывалась сетчатая головка микрофона.
Я подал знак Мире и Норме. Они подошли и, толкая друг друга, стали заглядывать мне через плечо, вытягивая шеи.
Мира, у которой от изумления перехватило дыхание, чуть не потеряла равновесие и схватила меня за руку. Я поддержал ее за талию; действительно, у нее под халатом ничего надето не было.
Норма налегла на меня всем телом, оперлась рукой о мое плечо и ошарашенно прошептала:
– Дональд!
Очень аккуратно, стараясь не издать ни малейшего звука, я вернул картину на место и сказал:
– Ну вот. Такие-то дела.
– Но… но откуда он может идти? – прошептала Мира.
Я приложил палец к губам, потом довольно громко спросил:
– Мира, где здесь комната для мальчиков?
Она прыснула.
– Вот сюда.
Я нарочито громко хлопнул дверью и, притянув Миру поближе, прошептал ей на ухо:
– Разговаривайте о чем-нибудь без остановки – о путешествии Нормы или о чем угодно. Разговаривайте обо мне, разберите меня по косточкам, задайте мне жару. Вообще, болтайте без умолку. Я должен выяснить, подслушивают нас или только записывают.