Женское детективное агентство № 1
Шрифт:
До конца дня доктор Комоти оставался дома. В шесть вечера он отправился в гостиницу «Сан» и там пил пиво в компании двух мужчин, в которых мма Рамотсве признала его земляков-нигерийцев. Один работал в бухгалтерской фирме, другой был учителем в начальной школе. Она не усмотрела в их встрече ничего подозрительного. По вечерам в городе собирается множество подобных компаний – жизнь эмигранта, возможность поговорить о доме подталкивают чужих людей друг к другу.
Через час доктор Комоти покинул своих соплеменников, и на этом его светская жизнь закончилась. В воскресенье вечером мма Рамотсве решила сообщить доктору Макетси, что ей, к сожалению, не удалось обнаружить никаких доказательств вовлеченности доктора Комоти в торговлю наркотиками и что, напротив, он показался ей образцом благопристойности и воздержания. Не удалось обнаружить и никаких следов женщин, если только те не прятались в доме, никогда не выходя на улицу. За время наблюдения никто, кроме доктора Комоти, не входил в его дом и не выходил оттуда. Честно говоря, наблюдать за этим человеком было скучновато.
И все же вопрос о Мафекинге и пятничном вечернем броске туда и обратно оставался открытым. Если бы доктор Комоти поехал на барахолку – как многие в Ботсване, – он обязательно провел бы там хоть часть субботнего утра, однако он этого не сделал. Выходит, он закончил свои дела – не важно какие – в пятницу вечером. Может, там у него была женщина, одна из тех вульгарных южноафриканок, которые так нравятся мужчинам – непонятно почему. Это объяснение было самым простым и, похоже, самым вероятным. Но тогда зачем ему было спешить назад в субботу утром? Почему бы не остаться на субботу и не сводить свою подругу пообедать в отель «Ммбабато»? Что-то здесь было не так, и мма Рамотсве подумала, что в следующую пятницу придется следовать за ним до Мафекинга – если он опять туда поедет – и посмотреть, что он там делает. Если она не заметит ничего подозрительного, она просто купит себе что-нибудь на барахолке и вернется домой в субботу днем. Так или иначе, она поедет в Мафе-кинг за доктором Комоти и убьет двух зайцев сразу.
Доктор Комоти оказался человеком обязательным. В следующую пятницу он вовремя покинул больницу и двинулся в сторону Лобаце. Держась на безопасном расстоянии, за ним в своем белом фургончике следовала мма Рамотсве. На границе ей пришлось немного понервничать: на пропускном пункте пришлось встать не слишком близко к доктору Комоти и в то же время не слишком далеко, чтобы не упустить его из виду. Пока верзила-пограничник внимательно изучал ее паспорт, разглядывая печати, свидетельствующие о поездках в Йоханнесбург и Мафекинг, ей показалось, что время безнадежно упущено.
– Вот здесь, в графе «занятие», написано, что вы детектив, – угрюмо буркнул он. – Разве женщина может быть детективом?
Мма Рамотсве смотрела на него. Если она вступит в спор, то упустит доктора Комоти – в его паспорт уже ставили печать. Через несколько минут он покинет пропускной пункт, и белый фургончик не сможет его догнать.
– Среди женщин много детективов, – с достоинством произнесла мма Рамотсве. – Вы читали Агату Кристи?
– Вы хотите сказать, что я необразованный человек? – прорычал он. – Вы это хотите сказать? Что я не читал Агату Кристи?
– Вовсе нет, – возразила мма Рамотсве. – Вы, пограничники, прекрасно образованны и очень расторопны. Не далее как вчера я была в гостях у вашего министра и сказала, что, на мой взгляд, в пограничной службе работают очень вежливые и расторопные люди. Мы много говорили об этом за ужином.
Пограничник застыл. Но после нескольких секунд колебаний взял резиновую печать и проштемпелевал ее паспорт.
– Благодарю, мма, – сказал он. – Можете ехать.
Мма Рамотсве не любила врать, но иногда ей приходилось это делать, особенно людям, способности которых не соответствовали их должности. Она не видела большого вреда в том, чтобы приукрасить истину, нередко ради их же собственного блага. Она на самом деле была знакома с министром, хотя и не так близко. Быть может, в следующий раз этот пограничник подумает, прежде чем без всякого повода грубить женщине.
Она села в машину и, получив отмашку, проехала под шлагбаумом. Доктор Комоти исчез, и мма Рамотсве пришлось выжать из своего фургона все, прежде чем она заметила его машину. Он ехал не слишком быстро, и она, немного сбросив скорость, следовала за ним мимо того, что осталось от столицы Лукаса Мангопе [13] и его марионеточной республики Бопутатсвана. Там, на стадионе, президент был взят под стражу собственными взбунтовавшимися войсками, а члены правительства передали это искусственное государство в ведение своих хозяев из Претории [14] . Какая утрата, подумала она, какая непростительная глупость. Со временем вся эта затея провалилась, растаяла, как мираж, которым всегда была. Апартеид разыграл свой фарс, чудовищная мечта Фервурда [15] осуществилась, принеся неисчислимые беды и страдания – история прибавит их ко всем страданиям Африки.
13
Президент Бопутатсваны (1977–1994).
14
Столица ЮАР.
15
Премьер-министр ЮАР.
Внезапно доктор Комоти повернул направо. Они достигли предместий Мафекинга с чистыми прямыми улицами, где за высокой оградой на просторных, покрытых зеленью участках стояли дома. Доктор Комоти повернул к одному из таких домов, а мма Рамотсве, чтобы не вызвать подозрений, проследовала дальше. Пересчитав дома, мимо которых она проехала – семь, – она поставила машину под деревом.
Позади домов тянулась так называемая санитарная полоса. Мма Рамотсве вышла из машины и направилась туда. Дом доктора Комоти должен быть восьмым по счету – семь она проехала и еще один обошла вокруг.
Она стояла на санитарной полосе напротив восьмого дома и смотрела в сад. Когда-то он содержался в образцовом порядке, но те времена давно прошли. Теперь растения буйно разрослись: тутовые деревья, гигантские кусты бугенвиллей, устремившие к небу алые гроздья цветов, асимины с гниющими на ветвях плодами. Здесь, должно быть, рай для змей, подумала она. В некошеной траве, наверное, прячутся мамбы, а на ветвях деревьев притаились гадюки и ждут какую-нибудь глупышку вроде нее.
Мма Рамотсве нерешительно отворила калитку. Похоже, ею давно не пользовались – раздался громкий скрип. Нестрашно, дом стоял в глубине двора, шагах в ста от ограды, и звук затеряется в густых зарослях, полностью скрывавших дом от глаз. Поэтому мма Рамотсве чувствовала себя в безопасности – если не от змей, то от посторонних глаз.
Она медленно двинулась вперед, осторожно ступая по траве и каждую секунду ожидая услышать шипение рассерженной змеи. Но ничего такого не случилось, и вскоре она уже стояла, пригнувшись, под тутовым деревом, не решаясь подойти к дому ближе. Отсюда хорошо просматривались задняя дверь и открытое кухонное окно, но не было видно, что творится внутри. Дом был выстроен в старом колониальном стиле, и широкий скат крыши не позволял палящим солнечным лучам проникать внутрь. Шпионить за людьми, живущими в современных зданиях, гораздо удобнее – архитекторы, напрочь забыв о солнце, поместили людей в прозрачные аквариумы, куда заглядывает каждый, кому не лень.
Что делать? Оставаться на месте в надежде, что кто-то выйдет на крыльцо? Но когда это случится? А если кто-нибудь все же выйдет, что тогда делать?
Внезапно окно распахнулось, и из него выглянул мужчина. Это был доктор Комоти.
– Эй вы! Там под деревом! Да, вы! Что вы делаете под моей шелковицей?
Мма Рамотсве внезапно испытала странное желание оглянуться, словно рядом с ней стоял кто-то еще. Как школьница, ворующая фрукты в чужом саду или совершающая какой-нибудь другой неблаговидный поступок и застигнутая на месте преступления. Отвечать было нечего. Оставалось одно – признаться. Она выпрямилась и вышла из тени.