Женское оружие
Шрифт:
Все свидетели этой сцены затаили дыхание, а Анька, видя, что отступать некуда, набрала в грудь побольше воздуха и… снова поглядела на Аринку:
– Чего, прям тут?
– А где же? – удивилась та. – Как раз удобно, и Илье тебя поймать подручнее будет.
– Ну, – замялась Анька. – Она ж совсем и не так… Там момент удобный был…
– Удобный? Перед храмом божьим, у всех на виду?
– Там-то стояли они… а она подошла как будто не нарочно…
Подружки сзади нетерпеливо подзуживали и подталкивали ее к Илье, отроки смотрели, затаив дыхание, даже пересмеиваться забыли, а она явно не знала, как ей быть
– Так она взаправду все творила, а ты-то шутейно будешь! – ободрила ее Аринка. – Давай, чего ж ты? Испугалась али не разглядела, что Просдока-то делала?
– Арина, окстись! Чему девок учишь?! – заскулил Илья, отшатываясь в сторону.
Но куда с телеги денешься – не выпрыгивать же? Хочешь не хочешь, приходилось оставаться на месте, рядом с растерянной Анькой, которая только сейчас стала понимать, в какую ловушку попала из-за своей же прыти. Выходило, что даже того, что сделала дура Продька, она – умница и раскрасавица – повторить не может. А Арина обернулась к Илье, развела руками:
– Наставники мы с тобой или нет? Кто ж их еще учить будет? Просдока, что ли? Нечего-нечего! Давай, дядька Илья, терпи для науки.
– Какая наука! Вы что, очумели все? – вытаращил глаза Илья, опасливо поглядывая на Аньку.
– Ну как – какая? Надо же им уметь мужей обольщать? А ты у нас наставник, да и муж солидный, степенный, кому ж еще такое дело доверить, коли не тебе?
Тут Анька, наконец решившись и закусив губу, с отчаянным выражением лица приподнялась в телеге, зажмурила глаза и, издав какой-то сдавленный звук, то ли «ы-ы-ы-ы!», то ли «у-у-у-у!», обрушилась со всего размаху на Илью, как в воду, оправдывая всеобщее нетерпеливое ожидание.
Илья, мигом утративший весь свой притворный испуг, вместо того чтобы подставить руки, ловко отклонился назад, пропустил Анькино тело мимо себя и уложил девку себе аккурат поперек коленей, придавил левой рукой спину, а правой пару раз щелкнул ее по заднице черенком кнутовища. Анька задрыгала ногами и отчаянно заорала под гогот отроков и заливистый смех девок. Илья обвел глазами давящихся от смеха зрителей и строго прикрикнул:
– А ну заткнулись все, дурищи! Соблазнять они меня вздумали! Чем? Этим, что ли? – Он звонко хлопнул ладонью по круглому Анькиному заду. – Да у меня и дома этого добра немерено-несчитано! Этим? – Илья не церемонясь сунул руку Аньке под грудь. – Так тут меньше, чем у козы нераздоенной. Только отрокам и подержаться, за неимением лучшего! – Илья презрительно фыркнул в усы. – Или, может, тем, как она на меня рухнула тут? А? Красота неописуемая! Белой лебедью пала! Ежели б не придержал, так и из телеги бы выпала!
– Неужто не прельстился? – удивленно приподняла брови невозмутимо наблюдавшая за всем происходящим Аринка и осуждающе покачала головой. – Девка-то какая – кровь с молоком! Что ж ты ее так?
– Ну почему? – усмехнулся Илья. – Прельстился! Так удобно было по заднице врезать… аж еще хочется!
– А плотский соблазн как же? – продолжала расспрашивать Аринка, пока пунцовая, растрепанная Анька неловко сползла с колен Ильи и под хихиканье подружек забилась в дальний край телеги.
– А вот это, извиняй, Аринушка, затерялось где-то. Может, по дороге обронил? – Илья развел руками и озабоченно поглядел назад на дорогу. – Вы не заметили? Не выпадал?
Девки прыснули с новой силой, отроки от хохота
– Тихо! – не хуже Анны прикрикнула Аринка. – Сами хороши! Ань, иди сюда, не обижайся. Это всем вам наука… – Она подтащила к себе за рукав несчастную Аньку и, обняв ее за плечи, прижала к себе, потом повернулась к усмехающемуся в усы Илье.
– Дядька Илья, объясни моим дурочкам, куда ты его подевал, соблазн-то плотский, и почему статью нашей Анюты не прельстился? Ведь она у нас и без всякого смеха красавица.
Анька, шмыгая носом, уткнулась Аринке в плечо, а Илья почесал в бороде:
– А он был, соблазн-то?
– Неужто совсем не было? Ни чуточки? – делано удивилась Арина.
– Ну сама посуди, с чего бы ему взяться? Телесно – ну это я уже объяснил – ей меня ни удивить, ни заинтересовать нечем. Нет, не уродина, конечно, и глазу даже приятно, но все ж еще детское почти, только-только проклевывается. Так это только для отроков соблазнительно, потому как ничего другого не знают, а я-то всякого навидался, уж поверьте, девоньки: ни удивления, ни интереса там для меня ни в чем нет. Приятность для взора есть, а вот чего другого…
Илья неопределенно пошевелил пальцами в воздухе, видимо затрудняясь описать это самое «другое», потом просто махнул ладонью и продолжил объяснения:
– Да и не умеете вы, девоньки, как надо, показать даже то, что у вас имеется. А ежели какая из вас и попробует, так смех один! Или титьки выставит, будто порок к стене крепостной подводит, или седалищем вертит, будто бы кричит на весь свет: «Глядите, люди добрые, чего я задом выделывать научилась!» Отрокам конечно же завлекательно – им же все в этих делах внове, а зрелым мужам смешно… ежели, конечно, это не дочка их или иная близкая родня выкобенивается. А вот коли родная кровь, то тут уже не смех, а злость – по этой самой заднице, да… Понятно, в общем. – Илья снова махнул рукой. – А она-то довольна! Взгляды мальчишечьи пониже спины щекочут, соски затвердели, чуть рубаху не протыкают, румянец во всю щеку, глаза блестят… А того не поймет, что дура дурой выглядит!
Обозный старшина Младшей стражи обвел взглядом притихших девок и с видимым удовольствием (уж Арина-то заметила) отметил, что зарумянились от его слов все.
Наставница обежала глазами потупившихся воспитанниц, усмехнулась про себя.
«Ой, девоньки, чего ж вы так засмущались-то? Никого оно не минуло, и я такой же дурочкой была. И чего во мне тогда Фома нашел? А ведь любил…Спасибо, Андрей меня тогда не видел…»
Не удержалась, поглядела в сторону Андрея, ехавшего поблизости рядом с отроками, коротко встретилась с ним глазами.
«Слава богу, он, похоже, успокоился, а то ведь после разговора с Корнеем сам не свой был. Ну да, это от неожиданности он, конечно. Справимся!»
Подивилась обозному старшине:
«А Илья-то! Добрый, добрый, а ведь наотмашь бьет! Впрочем, на пользу это – лучше уж так, чем жизнь ударит! Не всем же, как мне, повезет своего Фому встретить».
– М-да… – Илья, задрав голову, поскреб пальцами под бородой. – Так что, телесного интересу в вас, девоньки, для зрелого мужа, что в Михайловых матрешках – поглядеть да в руках повертеть – не более того!