Женское счастье
Шрифт:
Кубыкин посмеивался, щурился, разговоры о будущей даче для него были – что маслом по сердцу.
– Мы из одной альма-матер вышли, но к разным результатам пришли, – продолжал Игорь. – Ты, Кубыкин, человек основательный. За тобой как за каменной стеной. Правда, Верочка? А у меня ветер в голове…
Вера кивала – и получалось, что она согласна, что у Игоря ветер в голове, и ей становилось веселее, и оттого она еще больше пьянела.
– Ты, Кубыкин, за жизнь крепко уцепился. За тебя! Ты человек надежный!
Присутствию Игоря Вера в общем-то всегда
В какой-то момент в ресторанном зале наметилось всеобщее оживление: на низкой сцене появились музыканты. Раздались первые настроечные звуки инструментов, в центре зала погасли люстры, вспыхнуло разноцветье «танцевальных» фонарей, и все оделось в необычайные расцветки: фиолет, оранж, зеленоватую синь. Вскоре музыканты повели медленную классическую «Love story».
– Первый танец – для вас! – будто шафер на свадьбе, объявил Игорь. – И музыка самая подходящая для вашей счастливой пары…
Кубыкин сперва, кажется, не понял ритуального характера предложения. Он с немым вопросом посмотрел на приятеля, потом – на Веру, как бы уточняя: что, разве танцевать, да еще первый танец, обязательно? Вера бессловесно пожала плечами, будто ответила: как хочешь.
Публика по округе задвигала креслами: слегка засидевшись за закусками и истомившись в ожидании музыки, активно потянулась в центр зала, плавно сходясь парами, стала покачиваться в такт мелодии. Кубыкин, вероятно, поддавшись стадному инстинкту и надежде, что в толпе его неловкость не будет отмечена, кивнул в сторону сцены и буркнул Вере:
– Пойдем. Чего уж там. Раз надо, так надо…
Она улыбнулась – не столько ему, сколько Игорю, словно бы извиняясь за его неумение и нежелание танцевать, а также за «неуклюжесть в обращении с дамами».
Вера оправила прическу и пошла вслед за мужем, который забыл подать ей руку и опять же – пропустить вперед на танцевальную арену. Идя танцевать, Вера вдруг жгуче чувствовала на себе взгляд Игоря, ей даже показалось, что взгляд его плотояден, похотлив. Тем более она нынче была такая нарядная. На ней было темно-красное короткое платье с переливами, кажущееся мелкочешуйчатым, как кожа русалки, черные чулки со швом, бордовые замшевые туфли на высоком каблуке… Есть на что посмотреть… Да и она сама себе нравилась в этом наряде. «Пусть любуется», – с пьянцой, с игривой пьянцой подумала Вера, мягко покачивая бедрами, словно бы дразня Игоря.
Танцор из Кубыкина – совсем никудышный, не танцор, а топтун, как впрочем, из всякого обыкновенного мастерового
Танец их был как неизбежность – Кубыкин двигался молча и сосредоточенно, лицо выглядело напряженным, будто он боялся отдавить кому-нибудь ногу или зацепить локтем соседнюю пару. Вера же иногда поглядывала в сторону Игоря и, поймав его взгляд, чуть кивала со снисходительной улыбкой на своего мужа, как бы говорила: «Ну что с него возьмешь? Кубыкин он и есть Кубыкин…»
«История любви» кончилась. Кубыкин поскорее сел к столу, забыв придвинуть кресло для Веры.
– Давайте-ка лучше выпьем!.. Эх, окрошки бы хорошей… Дрыгаться я не умею, не любитель, – и Кубыкин потянулся к бутылке коньяка.
Кубыкин мотнул головой и выпил первым. Следом Игорь тоже опрокинул рюмку с явной охотою. А затем и Вера, отчего, раздухарившись, выпила полную немелкую рюмку.
Коньячный градус не то, что градус в шампанском, от него смягчение и ума, и тела ускоренное. К тому же звучала музыка…
– Что ни говорите, – в тему высказался Игорь, – запустив по свету увеселительные заведения с выпивкой и танцами – в выпивке есть сладкий яд безрассудства, а в танце есть затянутая пружина страсти, Искуситель проявил уникальную изощренность. Что ни говорите, а Искуситель, как и Созидатель, гениален!
Вера, слушая милую болтовню Игоря, у которого были назад зачесаны волосы и который сейчас ей напоминал киноартиста Ван Дамма из какого-то американского супербоевика, между тем не без любопытства поглядывала на танцующих и чуточку завидовала им. Но мужа-именинника по поводу танцев больше не доставала.
– Можно вашу даму? – вдруг обратился к Кубыкину Игорь, он в эту минуту словно почувствовал, что Вере хочется танцевать.
А Кубыкин будто того и ждал, обрадовано усмехнулся:
– Да, конечно же, можно! Мне и без танцулек жарко, – и помахал на себя салфеткой. – Окрошку здесь, конечно, не делают…
В зале, под сводами зеркального потолка, плыла лирическая, щемящая душу песня; под такую песню, когда внутри благостно пьянит, почти у всех пробуждается светлая грусть, тихое томление, приходит мечта о неимоверной любви, которой никогда не суждено сбыться.
Под музыку, выйдя на танцевальную площадку, Вера и Игорь соединились. Вера с некоторым волнением почувствовала умение Игоря танцевать. И не только танцевать… Он прижал ее к себе властно, любовно, словно между ними что-то было или что-то должно произойти. Но Вера не сопротивлялась… Она только сдвинулась так, чтобы другие танцующие пары загородили их от Кубыкина. К счастью, Кубыкин и не смотрел в их сторону.
Хотя Вера была знакома с Игорем немало лет, танцевать с ним ей не приходилось, а тут, слившись враз, «словно родные», она также враз почувствовала его страсть, желание; она поняла, что нравится ему.