Жертва Киднеппинга
Шрифт:
Глупо пугаться, понимал Рашид: он же едет в тачке, незнакомой ментам, а разглядеть его они не могут. Тем не менее он с облегчением вздохнул, когда патруль исчез из виду, пересек бульвар, повернул налево на следующем перекрестке и через минуту проехал мимо полицейского участка Низаминского района.
Маловероятно, чтобы полиции была уже известна машина, в которой он находится, по крайней мере пока, а здесь самый скоростной и темный выезд из города.
На извилистой дороге туман уже несколько рассеялся, и Рашид вжал акселератор в пол, не обращая внимания на то, что машина вписывалась в повороты с отчаянным юзом. Со стороны водителя на автомобиле имелась фара-прожектор, Рашид включил ее и направил так, чтобы она освещала обочину.
Стрелка спидометра доползла до шестидесяти, а туман истончился еще больше. Рашид знал дорогу до последнего сантиметра, и ему следовало спешить, если он собирался добраться до Баку на машине.
Совсем скоро полиция этого района узнает, если уже не узнала, об отсутствии машины Нобеля и сложит два и два.
Рашид почти не сомневался, что Нобель натолкнулся на полицейских и что они непременно насядут на него. И как только они обнаружат исчезновение "шестерки", сразу объявят его в розыск.
Рашид попытался припомнить, не оставил ли он чего в доме Нобеля. Пробежав нервными пальцами по наполовину обритому подбородку, он громко выругался.
Бритва! Нобелю самому не мешало побриться, вспомнил Рашид, а он оставил бритву на краю раковины, наполненной к тому же мыльной водой со сбритой щетиной. Даже слепому станет ясно, что у Нобеля Араг - заде кто-то был. А к этому моменту он наверняка уже заверил ментов в обратном, и сейчас его допрашивают с пристрастием.
Даже не глядя на спидометр, не спуская глаз с развертывавшейся перед ним дороги, Рашид жал и жал на газ. Он чувствовал, как машина набирает скорость. Туман был редким, но местами сгущался в сплошную серую стену, которую не мог пробить свет фар, и моментально обволакивал машину.
То и дело Рашиду приходилось резко тормозить и потом, когда туман немного рассеивался, снова разгоняться.
Вырисовывалась довольно мрачная перспектива. Его обвиняли в убийстве лучшего друга и человека, чьего имени он даже не знал; у него не было алиби, хуже того, полиция считала, что он попытался устроить себе алиби, в котором ему отказала Марьям. Марьям! Сучка! Ее-то он обязательно повидает, если доберется до Баку.
Кроме того, те тысячи долларов, которые Акпер якобы выиграл в "Хазаре", были найдены в комнате Рашида, а несколько сотенных купюр - в его бумажнике, когда менты схватили его.
"Хазар", мрачно думал Рашид. "Хазар" и его крутой, вечно ухмыляющийся хозяин Омар Бармагов. Еще один тип, которого ему непременно надо будет повидать.
Бармагов - один из тех всемогущих боссов, которых стронился Акпер": Марьям, азартные игры, мертвый кассир...
Рашид размышлял над другими уликами, которые убедили полицию в его виновности: взаимная страховка на магазин, объявление о продаже магазина, как если бы он готовил скорый отвал, кассир, избитый в драке, во время которой он оцарапал нападавшего, а у Рашида свежие царапины на щеке; и Акпер и кассир застрелены из одного пистолета, который проследили до магазина Рашида: пуговица от пиджака Рашида; зажатая в кулаке мертвого кассира...
Рашид резко дернул руль, с трудом вписываясь в S-об-разный изгиб дороги. У него не больше шансов, чем у снежка в аду. Ко всему прочему он совершил побег, скрывался от полиции, вломился в помещение редакции и увел машину. Теперь полиции было известно, что он вооружен.
Словно всего этого мало, менты знают еще и марку, и номера его машины. И одет он как бродяга, и лицо побрито только наполовину - одна щека покрыта жесткой черной щетиной.
В отчаянии Рашид затряс головой. Есть ли у него хоть малейший шанс выкарабкаться из этой передряги, опровергнуть обвинения и вернуться наконец к нормальной жизни?
О Аллах! Ведь он самый обычный парень, честно зарабатывал себе на жизнь и старался ладить с людьми. Как, блин, с ним могло приключиться такое?
У него промелькнула мысль: можно же свернуть на прибрежное шоссе и удариться в бега. Через пару часов, максимум три, он будет уже в Набране, Гусарах. Оттуда на попутке - в Дагестан.
Его всегда завораживала Россия матушка: Москва, Питер, Нижний Новгород, Краснодар... А там, глядишь, и Европа, Польша, Венгрия... Все годы, что он жил в Баку, его тянуло куда-нибудь в Европу - увидеть цивилизацию.
Но, нахмурился он, ему вовсе не улыбалось провести там остаток жизни. Да еще в качестве гонимого, беглеца: вздрагивать при виде каждого человека в форме, да и вообще любого, кто проявит к нему любопытство. К тому же он просто обязан прищучить убийцу Акпера.
Объехав ''восьмой километр'' с востока, он свернул на дорогу, огибающую этот поселок с той стороны, где он оказался после побега. Дольше ему нельзя было оставаться в машине - еще слава Аллаху, что его не остановили до сих пор.
Но въезжать в центр Баку тоже не годилось.
Сейчас он находился всего лишь в километре или двух от цели, и нечего дальше искушать судьбу. Свернув на ближайшем перекрестке, он нашел в стороне от дороги место, где машину можно было спрятать в рощице. Ее, наверное, найдут при свете дня, но к тому времени он будет уже далеко.
Оставив ключи в замке зажигания, он выбрался из машины и зашагал через поле в сторону городских огней. Солнце вот-вот должно взойти, и ему необходимо найти крышу на дневное время.
В Баку он знает только одного человека, которому может довериться, - Нюню. "Я снова иду к тебе, Нюня, - мысленно произнес он.
– Как бы не надоесть тебе".
Если он доберется до ее квартиры и если ему повезет, день пройдет спокойно. А ночью он нанесет свои визиты - тогда у него будет больше шансов на успех. Ком застрял в горле при одной мысли, что ему в самом деле придется застрелить кого-нибудь, скажем, того, кто убил Акпера. А ночь для таких дел подходит все же лучше.
Глава 15
У двери квартиры Нюни Рашид постоял немного, прислушиваясь. Она не спала: было слышно, как она двигается внутри. Он негромко постучал и услышал быстрые шаги, приближающиеся к двери.