Жертвенный лицедей

Уэстлейк Дональд Эдвин

– Да.

– Вы все еще можете занять это место, - сказала она.

– Нет, не могу.

– Почему нет?

– Во-первых, это не моя работа, - объяснил Гроуфилд.
– А во-вторых, если бы я и собирался статься телохранителем, то лишь при человеке, который мне нравится. Иначе я отнесся бы к работе халатно.

Белл Данамато залилась краской.

– А я вам не нравлюсь?

– Ни капельки, - ответил Гроуфилд. Милфорд с вежливым изумлением пробормотал:

– О, прошу вас, мистер Гроуфилд.

–

Оставьте его, - бросила Белл Данамато и сказала Гроуфилду: - В чем дело? Почему вы взъелись на меня?

– Вы высокомерны, - объяснил Гроуфилд.
– Причем без всяких на то оснований. В вашем возрасте женщине не пристало быть капризным дитятей.

– Вы ублюдок, - холодно сказала она.
– Я поставила на стол прибор для вас, но, полагаю, вы предпочтете тотчас же уйти.

– Напротив, - ответил Гроуфилд.
– Последний раз я ел в обед на борту самолета. Поужинать - неплохая мысль.
– Он встал и спросил Милфорда: - Вы со мной?

Глава 5

Дополнительный прибор поставили в конце стола. Сев туда, Гроуфилд оказался напротив Белл Данамато, которая восседала во главе, злобно поджав губы; остальные шестеро расположились по трое вдоль обоих краев стола.

Гроуфилд улыбнулся всем и сказал:

– Миссис Данамато забыла меня представить. Меня зовут Алан Гроуфилд. Я тут в гостях.

– По недоразумению, - тявкнула Белл Данамато. Сидевший рядом Джордж Милфорд взял ее за руку и нежно сказал:

– Не принимайте все так близко к сердцу, Белл. Харри, телохранитель, сидел рядом с Гроуфилдом справа. Гроуфилд улыбнулся ему и сказал:

– Ну-ка, ну-ка, мы же знакомы.

– Я тоже тебя знаю, приятель, - мрачно ответил Харри все с той же легкой хрипотцой.

Гроуфилд пропустил это мимо ушей и посмотрел на женщину, сидевшую между Харри и Джорджем Милфордом. Это была пожилая матрона в тугом корсете и темном костюме, чересчур плотном для здешнего климата; губы ее, казалось, навеки застыли в неодобрительной гримасе. Перманентная завивка была до того тугой и жесткой, что, казалось, причиняла женщине боль. Гроуфилд одарил ее самой чарующей из своих улыбок и сказал:

– А вот с этой милой дамой мы еще не встречались.

– Моя жена, - кисло сказал Джордж Милфорд. Затем с явной потугой на вежливость, добавил: - Ива, это мистер Гроуфилд.
– Алан, - сказал Гроуфилд.

Она кивнула, взглянула на него и тотчас опять робко опустила глаза; губы ее шевельнулись, с них слетело что-то тихое, похожее на птичье щебетанье. До Гроуфилда дошло, что ее напускная строгость - всего лишь форма защиты, а на самом деле Ива до болезненности робкая и застенчивая. Не желая обращаться с нею по-садистски, он просто кивнул в ответ, дружелюбно улыбнулся и переключил внимание на ближайшего соседа слева.

Этот был непохож на остальных. Явно африканец, в бордовобелом одеянии, вишневой плоской шапочке. Кожа у него была на удивление темная, почти совсем черная, без какого-либо

коричневого оттенка. Лицо бесстрастное, без возраста. Он ответил на взгляд Гроуфилда ничего не выражающим взглядом. Гроуфилд выдерживал его секунды две, потом снова улыбнулся, - Алан Гроуфилд, - сказал он.

Неужели человек тоже улыбнулся? Если так, то улыбка была слишком мимолетной и ничего не значила. Голос у него оказался мягкий, почти такой же эфемерный, как и улыбка.

– Здравствуйте. Я - Онум Марба, - представился он. Акцент был едва заметный, но, тем не менее, явственный и, похоже, свидетельствовал о том, что в родном языке Марбы было много щелкающих звуков.
– Мистер Марба, - сказал Гроуфилд и едва заметно склонил голову, а потом перевел взгляд на человека сидевшего слева от Марбы.

Да, вот он, гвоздь программы. Кабы надо было охранять это тело, Гроуфилд согласился бы без колебаний. Милая девчушка лет двадцати с небольшим, нежная, как весенний вечер; у нее были длинные белесые волосы и спокойные карие глаза. Она изучала Гроуфилда, не столько глядя ему в глаза, сколько заглядывая сквозь них в глубины его черепа, и вид у нее был серьезный и задумчивый, как у важенки, повстречавшей по осени первого охотника.

Улыбка Гроуфилда, вероятно, стала еще шире, чем прежде, пока он смотрел на королеву бала.

– Вам тоже доброго вечера, - сказал он. Единственным ее изъяном, похоже, было отсутствие чувства юмора, хотя Гроуфилд и надеялся, что это не так и что она просто по той или иной причине не дает ему воли.

Так или иначе, не меняя серьезного выражения лица, она произнесла:

– Добрый вечер. Я - Патриция Челм.

– Добрый вечер, Патриция Челм. Она отвернулась, показав на молодого человека, сидевшего слева от нее, и сказала:

– А это мой брат Рой.

Рой Челм был хрупок, как и его сестра, но мужчину такое изящество не украшало. И лицо у него было куда безвольней, чем у нее, оно даже казалось капризным. Он отвернулся, не желая знакомиться, и обратился к Белл Данамато:

– Белл, он и впрямь нам здесь нужен?

– Это не имеет значения, - ответила она, когда вошла грузная служанка, которую Гроуфилд уже видел днем, и принесла поднос с тарелками супа.
– Он уедет, поскольку отказался от работы.

– Вот и хорошо, - сказал Рой Челм. Голос его тоже звучал слабо.

Перед Гроуфилдом поставили тарелку супа.

– Мне это не по нутру - поесть и тотчас бежать, - сказал он, беря ложку. Но сразу же после обеда я уеду.

– Завтра, - поправил его Милфорд. Гроуфилд поднял глаза. Милфорд объяснил:

– Сегодня вечером нет ни одного самолета, Гроуфилд. И номер в отеле вы не найдете, если не заказывали заранее. Можете переночевать здесь, а утром я отвезу вас в аэропорт - Ну, ладно, - согласился Гроуфилд. Он попробовал суп.

Вишисуасс. Как раз то, что нужно в такой душный вечер.