Жертвоприношения
Шрифт:
Последняя жертва. Человек плавает в собственной крови посреди магазина на улице Севр. С какой-то точки зрения лучше — две пули прямо в грудь.
Это редкость в карьере Афнера. До сих пор он обходился без стрельбы. Только на сей раз с ним уже не привычные подельники, ему пришлось работать с тем, что было на рынке. Он остановился на сербах. Не очень-то воодушевляет. Сербы смелы, но вспыльчивы.
Камиль бросает взгляд на листок из блокнота. В центре лицо Афнера — портрет сделан с антропометрической фотографии, а вокруг — моментальные наброски его жертв. Самый впечатляющий — Анна, рисунок по памяти, такой он
Камиль вырывает страницу, комкает ее и бросает в мусорную корзину. И пишет всего одно слово, подводящее итог проведенному анализу ситуации.
«Срочно».
Потому что Афнер мог отказаться от прошлогоднего решения уйти на покой — да к тому же и со случайными подельниками — только по серьезной причине.
Кроме денег, не очень понятно, что это может быть.
Срочно еще и потому, что Афнер не успокоится на том, что вернулся в дело. Для получения максимального куша он ведь уже рискнул пойти на четырехкратный вооруженный грабеж, успех которого был весьма проблематичен.
Срочно еще и потому, что после небывалой январской добычи, когда его личная доля составила двести — триста тысяч евро, он снова возвращается. Афнер возродившийся. И на этот раз он взял меньше, чем надеялся, значит снова пойдет на дело, невинным дается отсрочка, надежнее расправиться с ним раньше.
Но здесь какая-то путаница. Камилю не понятно еще, где именно она возникает, но где-то она есть. Что-то заклинивает. Не сходится.
У Камиля достаточно опыта, чтобы понять: найти Афнера будет очень нелегко. И самое быстрое сейчас, самое надежное — найти Равика, его подельника. И может быть, с его помощью ниточка потянется и выше.
А чтобы Анна осталась жива, нужно не ошибиться в ниточках.
— Вы считаете, что это… уместно? — Судебный следователь Перейра взволнован, слышно даже по телефону. Тон весьма нервный. — Ведь вы затеваете настоящую облаву.
— Нет, господин следователь, никакой облавы.
Еще немного, и Камиль сделает вид, что готов расхохотаться. Но он выбирает более разумное решение, иначе Перейра сразу поймет, что это засада. У судебного следователя много дел. А Камиль — опытный полицейский, не проверять же всех, когда они что-то предлагают.
— Наоборот, господин судья, — продолжает доказывать Камиль, — это точно рассчитанный бросок. Нам известно несколько человек, у кого Равик мог просить помощи во время своего бегства после январского убийства, мы просто немного пошумим, и все.
— Что скажет на это комиссар Мишар?
— Она не возражает. — Верховен уверен.
Он ей еще ничего не говорил, но уверен в ее согласии. Какая древняя административная уловка: сказать одному, что другой согласен, и наоборот. Как любая полуправда, действует отлично. Если правильно использовать, даже неотразима.
— Согласен. Действуйте, майор.
Мысль, что только что прошедшая мимо него женщина именно та, охранять которую он поставлен, осеняет верзилу-полицейского прежде, чем он заканчивает раскладывать пасьянс в своем телефоне. Он быстро встает, идет следом. «Мадам!» — окликает он ее, потому что фамилию забыл, женщина, однако, не оборачивается, только ненадолго задерживается перед сестринской.
— Я ухожу.
Звучит несерьезно, как «до свидания», «до завтра». Верзила ускоряет шаги, повышает голос:
— Мадам!..
Сегодня смена молодой медсестры с колечком в губе, которая решила сначала, что видела ружье, а потом передумала — нет, ничего не видела. Медсестра быстро и решительно обгоняет полицейского, теперь она берет дело в свои руки — такой решительности их учат в училище, в принципе, полгода в больнице, и вы умеете делать все на свете.
Догнав Анну, она берет ее под руку очень нежно. Анна, ожидавшая, что не все сойдет так гладко, останавливается и оборачивается. Решительность пациентки превращает все происходящее в достаточно деликатную задачу, она неплохо держится на ногах. Медсестра действует убедительно, и это создает для Анны лишнее препятствие. Она смотрит на колечко в губе у девушки, на ее бритую голову, черты лица довольно приятные, нежные, правда лицо не выдающееся, а вот глаза домашнего животного, против таких глаз не устоишь, и девушка умеет этим пользоваться.
Никакого прямого сопротивления, никакого осуждения, никаких нравоучений, она сразу переходит на другой регистр:
— Если вы хотите уйти, мне нужно снять вам швы.
Анна дотрагивается до щеки.
— Нет, — отвечает девушка, — не эти, эти рано. Нет, вот те два.
Она протягивает руку к Анниной голове и очень деликатно проводит по шву: взгляд профессионала, но она улыбается и, рассудив, что ее предложение принято, подталкивает Анну к палате. Верзила-полицейский уступает им дорогу, размышляя, должен ли он сообщить об инциденте начальству или нет, и направляется вслед за женщинами.
По дороге они останавливаются прямо напротив сестринской в небольшой процедурной.
— Присаживайтесь… — Медсестра начинает искать инструменты. — Садитесь, — тихо настаивает она.
Полицейский остается в коридоре, стыдливо отводит глаза, как будто женщины зашли в туалет.
— Тихо-тихо-тихо…
Анна тут же подскакивает. Девушка же только дотронулась до шрама кончиками пальцев.
— Больно?
Вид у нее озабоченный: это ненормально. А если я нажимаю здесь или там? Нет, швы снимать рано, нужно проконсультироваться с врачом, может быть, попросить сделать еще один рентген… Температуры у вас нет? Сестра дотрагивается до Анниного лба. Голова не болит? Анна начинает понимать, что она находится там, куда и хотела отвести ее медсестра. Теперь вот она сидит тут, полностью зависит от этой бритой девчонки и будет непременно водворена в свою палату. Но с этим трудно смириться.
— Нет, никакого рентгена! Я ухожу, — произносит она, вставая.
Верзила берется за служебный телефон: что бы ни случилось, он звонит своему начальству и просит инструкций. Возникни в противоположном конце коридора вооруженный до зубов убийца, он сделал бы то же самое.
— Это неразумно, — уговаривает Анну озабоченная медсестра. — Если там инфекция…
Анна не понимает, реальна ли угроза, или девушка просто хочет произвести на нее впечатление.
— А кстати. — Сестра перескакивает с пятого на десятое. — Вы ведь так и не оформлены. Вы попросили, чтобы вам принесли документы? Я обязательно передам врачу, чтобы он зашел к вам, надо поторопиться с рентгеном, чтобы вы могли как можно скорее выписаться.