Жестокии? мучитель
Шрифт:
Я стону, боль стихает, пока он неподвижно остается внутри меня. А потом он начинает двигаться, и перед моими глазами словно вспыхивают звезды.
Элиас стонет.
— Ты действительно была совершенно нетронутой, детка, истекая кровью на моем члене.
Я напрягаюсь, гадая, нормально ли это.
— Это нормально, - говорит он, словно читая мои мысли.
Я стону, выгибая спину, когда он входит и выходит из меня медленными, сильными движениями. Теперь пути назад нет. Мой мучитель лишает меня девственности, и я наслаждаюсь каждой секундой.
Что,
Глава 15
Элиас
Я цепляюсь за крупицы контроля, изо всех сил сдерживаясь, когда скольжу в божественную киску Натальи. Это не похоже ни на что, что я испытывал раньше с другими женщинами. Я не могу объяснить это. Как будто все издевательства над этой девушкой на протяжении многих лет были прелюдией, ведущей к этому моменту.
Мягкость - не моя сильная сторона, и хотя мотив, побудивший меня лишить её девственности, проистекал из желания заставить Гурин заплатить за то, что ее семья разрушила мою жизнь, есть и желание доставить ей удовольствие. Я не понимаю это, но оно здесь, впивается в меня когтями.
Чем сильнее она выгибает спину и чаще стонет, тем сильнее я трахаю ее. Она словно приглашает меня взять ее более безжалостно, и когда смотрит на меня через плечо, кажется, что время замирает. Желание и чистая похоть в ее глазах сводят меня с ума.
— Вот и все, Наталья. Смотри, как я трахаю эту девственную киску, - рычу я, снова шлепая ее по попке.
Она облизывает нижнюю губу, этого зрелища достаточно, чтобы заставить меня воспламениться, когда я трахаю ее еще глубже. Наши тела становятся единым целым, пока вся ненависть, ярость и напряжение достигают апогея. Все это не имеет никакого смысла. Моя навязчивая ненависть превратилась во что-то, чего я больше не узнаю.
— Элиас, - стонет она мое имя, закрывая глаза, и я чувствую, как ее мышцы сильнее сжимаются вокруг моего члена.
Я резко толкаюсь в нее, а затем замираю.
— Еще нет, - тяжело дышу, понимая, что еще не готов к тому, чтобы она кончила. Она кончит, когда я ей скажу, и не раньше.
Она хнычет, пытаясь двигать бедрами и трахать себя на мне.
Я крепче сжимаю их, зная, что оставлю синяки, и наслаждаясь этой идеей. Я поднимаю одну руку к ее горлу и тяну вверх, заставляя её неестественно выгнуть спину. Если я что-то и узнал о своей маленькой зверушке, так это то, что она невероятно гибкая. Мои губы прижимаются к мочке ее уха.
— Ты кончишь только по моей команде. Ты поняла?
Она стонет.
— Но...
Я усиливаю хватку на её горле.
— Ты. Поняла?
– повторяю медленнее.
— Да, хозяин, - стонет она, пытаясь снова двигать бедрами, пока я продолжаю крепко держать ее.
— Хорошая девочка, - мурлычу ей в ухо, обхватывая пальцами тонкую линию ее горла. — Такая хорошая шлюшка, да?
Она кивает в ответ, очевидно, что она так далеко зашла, что больше не намерена бороться с этим.
— Моя шлюшка, - рычу я, мой член пульсирует глубоко внутри нее, отчаянно желая продолжения.
— Пожалуйста, - умоляет она, её голос напряжен, поскольку я ограничиваю приток воздуха в ее легкие.
— Что такое, nena?
– Спрашиваю я,
— Пожалуйста, трахни меня, хозяин.
Ее спина выгибается сильнее, и я стону.
— Грязная девчонка, - бормочу, покусывая мочку ее уха. — Раз уж ты вежливо попросила.
Я шлепаю ее по заднице, и тогда зверь внутри меня выходит на свободу. Больше никаких поддразниваний. Никаких игр. Каждый толчок моего члена сильнее предыдущего, когда я грубо трахаю ее под открытым небом. Ветер проносится мимо нас, но его едва слышно из-за прилива крови, ревущей в моих венах.
Как бы грубо это ни было, Наталья, кажется, наслаждается каждой секундой. Ее спина выгибается в приветствии, а стоны становятся всё громче и несдержанней. Я замираю, желая увидеть ее лицо, когда она кончает на мой член в первый из многих гребаных разов в этом году.
Когда выскальзываю из нее, она издает самый восхитительный звук протеста, который я когда-либо слышал, и смотрит на меня через плечо широко раскрытыми глазами.
— Не волнуйся, Наталья. Скоро мой член будет в твоей жадной маленькой киске.
– Я шлепаю ее по попке. — Я хочу, чтобы ты легла на спину вон там.
– Киваю на деревянную скамейку неподалеку. — Хочу видеть твое лицо, когда, наконец, заставлю тебя кончить на моем члене.
Ее глаза снова расширяются, она встает и соблазнительно идет к скамейке.
Наблюдая за ней, я задаюсь вопросом, куда делась та робкая, занудная девчонка, которую я впервые встретил много лет назад. Теперь она чертова лисица. Чистая богиня, и я никогда никого не хотел так, как хочу ее. Забавно, как ненависть может сделать это с человеком. Наталья ложится на спину, широко раздвигая для меня ноги, её платье задирается до талии.
Я выхожу из штанов и боксеров, которые оставались висеть на лодыжках, и подхожу к ней, сжимая в руках свой член.
— Ты чертовски сексуальная, nena, - бормочу, замечая, как краснеют ее щеки от моей похвалы.
Она впивается зубами в нижнюю губу, прежде чем сказать:
— Ты и сам не так уж плох.
Я усмехаюсь.
— Это должно было быть комплиментом?
Она кивает, опуская глаза на мой член, который блестит от ее соков.
— Прекрати болтать и трахни меня.
Я наклоняю голову.
— Теперь ты главная?
Её горло сжимается, когда она сглатывает.
— Нет, хозяин. Я просто очень хочу, чтобы твой член был внутри меня, - хнычет она, ее голос такой чертовски сексуальный, что я не могу ни в чем ей отказать.
Вместо этого я прохожу вперед и становлюсь на колени между ее ног на скамье. Медленно провожу головкой члена по клитору, и ее глаза закрываются.
— Пожалуйста, Элиас, пожалуйста, трахни меня.
– Ее голос хриплый и задыхающийся. — Мне нужно кончить на весь твой большой член.
Я рычу. То, как она разговаривает со мной, сводит меня с ума. Схватив ее за горло, я сильно сжимаю его, а затем вгоняю свой член на всю длину. Яйца упираются ей в попку, пока я смотрю в ее глаза, завороженный выражением в них. А потом целую ее, что, кажется, застает ее врасплох, так как сначала она напрягается, прижимаясь ко мне.