Жига с Крысиным Королем
Шрифт:
— Мэй Чань — тоже?! — Эдвард оглянулся на замершую в кресле женщину, которая чуть нахмурилась, услышав, что заговорили о ней, но в разговор не вступила. Живое, напряженное ожидание, и ножи в рукавах — он почему-то в этом не сомневался. Как и в том, что взрослая Мэй Чань, применяет свое оружие не только для исцеляющей алхимии.
— Ну да, ведь она же была с нами в последний день и тоже открывала Врата. Шрам тоже не помнит, про Роя я… не вполне уверен. Но при последней встрече он меня не узнал. Их тут раскидало во времени. Они умудрились нормально родиться, в телах, принадлежащих этому времени.
— Как так?
— Не знаю… Но чем дольше я практикую, тем больше убеждаюсь, что пространство и время — едины. «Одновременность», будущее, прошлое — это вообще полная мура.
Эдвард встряхнул головой. От этого нового, и в то же время удивительно прежнего Альфонса, который чем-то и впрямь напоминал их отца, чем-то — Эдварда, чем-то немного маму, кружилась голова. Подумать только, он отправился в город, чтобы немного встряхнуться… Подумать только, он полез в этот чертов замок, чтобы сделать какую-нибудь глупость и это чертово будущее перестало бы давить на хребет с такой страшной силой…
— Послушай, ты правда Ал? — вдруг спросил Эдвард.
Альфонс посмотрел на него грустно и как-то потерянно.
— Я сам не знаю, я это или нет, веришь? — сказал он.
Они помолчали. Мэй Чань все так же смотрела на них из кресла неподвижными черными глазами, но стойкая подозрительность пропала с красивого лица, и тонкие черты светились искренним любопытством.
Взгляд Эдварда упал на блюдечко с белой жидкостью в углу лаборатории. Почти как кошачье, но для кошки размером с крупную борзую.
— Нет, ты все-таки Ал… — вздохнул Эдвард. — Кто еще мог додуматься до этих… химер.
— О, они тебе понравились?! — просиял Ал. — Кстати, они же тебя пропустили, да?.. Я их на кровь создавал, так удобнее. Значит, и родственников моих они должны были признавать.
— Пропустили, пропустили… — старший — или теперь уже младший? — Элрик поморщился. — А что король все-таки?
— А что король? — вздохнул Ал. — Привести-то я его привел… но почему-то… я не сразу понял, почему… я вернул даже не душу его. Или не всю душу… Потом я решил, что мне удалось вернуть именно дух. Тело и душа по-прежнему где-то… или вообще погибли. Ты ведь слышал уже, что он почти не выходит из покоев?.. Потому что он не уверен. Ему страшно. Он вообще не может жить в этом мире. Это дух, который совершенно беззащитен перед… перед всем, короче говоря. Нам с ним удалось кое-чему научиться, но в большинстве своем мне пришлось — и до сих пор приходится — защищать его. Мне и королеве. Иначе его бы свергли еще тогда, и началась бы такая смута… — Альфонс отвел глаза. — Конечно, я наделал кучу ошибок. Но потом мне удалось выработать план.
— Кучу ошибок? — спросил Эдвард. — План?
— Ну да, — сказал Альфонс.
— Надеюсь, не всю церковь в мини-юбки переодеть?!
— Что ты, там же одни мужчины! — совершенно серьезно ответил Альфонс. — Но ты почти угадал: реформа женской моды тоже входит в мои планы. Церковь я хочу просто уничтожить. В итоге. Но это дело минимум двух-трех поколений, а то вся страна ляжет в руины. А эти внутренние реформаторы вроде Кимбли-фанатика, который вертит Брэдли, как хочет…
Эдвард почувствовал нестерпимое желание кого-нибудь придушить. А еще лучше — завалиться спать лет на тысячу. А еще лучше — проснуться уже наконец.
27
Приглашение во дворец Марко получил без всякого труда — а может быть, ему даже приглашение не требовалось. Правда, провести больше двоих он наотрез отказался — Рой был не в том положении, чтобы настаивать. Сложного плана он тоже сочинять не стал: нужно было просто разузнать, где держат Эдварда, и по возможности освободить его. При этом наибольшие надежды Рой возлагал на самого алхимика из будущего: наверняка ведь его сумели взять только потому, что обездвижили руки. Если их ему не переломали и не отрубили, то значит, стоит его только освободить — и он сам пробьет путь наружу.
В случае чего и Рой кое-что может. О Рэмси ходят многие слухи — но вот такого, что он занимается алхимией, вроде бы нет. Хотя… с другой стороны, он интересуется медициной, и вывел, вдобавок, этих жутких гибридов — а тут до алхимии один шаг. Но кто знает…
Они добрались до дворца уже после захода солнца. Марко даже белая епископская ряса не заставила выглядеть величественно — он так и казался обыкновенным провинциальным лекарем, невесть с чего решившим поучаствовать в маскараде. Что касается Роя, то, кажется, он уже начал привыкать за эти последние дни к облачению рядового священника: еще немного, и литургию сможет прилично отслужить в случае чего. Хьюза, кажется, этот наряд все-таки смущал: он неловко крутил головой и в конце концов спросил Марко:
— А во дворце не удивятся, что с вами… рядовые монахи?
— Нет, — Марко отмел его сомнения одним движением широкой ладони с короткими, почти прямоугольными пальцами (если он и впрямь был таким хорошим врачом, как про него говорили, то просто удивительно, как он умудряется ухаживать за больными с такими лапами). — Я частенько беру с собой одного-другого из подающих надежды молодых людей: чтобы видели, что такое роскошь земная, и не обольщались ею.
Рой про себя подумал, что подобные визиты могут произвести обратный эффект на некоторых впечатлительных молодых людей, но мнение свое решил держать при себе. Уж наверное, Марко знал, что именно и под каким соусом показывать неофитам. Трюки такого рода в равной степени усваиваются и в церкви, и в цирке-шапито.
Действительно: их повозка — слишком грубая и крепкая для кареты, но и крытой телегой ее назвать язык не поворачивался — без всяких препятствий въехала на уставленную факелами, поднятыми на столбах, дорогу, что вела к парадному входу во дворец. И Марко пропустили без вопроса — он даже не стал говорить ожидаемого Мустангом «братья со мной». Правда, епископ перебросился парой слов с одним из стражников: осведомился о здоровье дочки. Стражник ответствовал, что девочка снова здорова, бегает, и он буквально не знает, как его благодарить.
— Хотите благодарить — пусть жена твоя пришлет чистых тряпиц в мою больницу, ты знаешь, где это, — сказал Марко. — Или сама придет помочь там. А то помогите другим страждущим, если бог пошлет их на вашем пути.
— Конечно, святой отец! — истово кивал стражник.
Когда они пересекали обширный каменный двор, полный вновьприбывших, разодетых в самые богатые и причудливые наряды, Хьюз шепнул Рою: «Это еще не суета, это полсуеты! Видел бы ты, что тут во время больших приемов творится!»