Жига с Крысиным Королем
Шрифт:
33
В его небольшом кабинете за стеной лорд Рэмси мог позволить себе перевести дыхание — недавний разговор оказался куда более нервным и тяжелым, чем он готов был сам признаться перед собой — и отдать последние распоряжения. А также прояснить последние вопросы с Эдвардом. Крысиного короля все-таки удалось побыть на расстоянии нескольких метров от альтер эго: он остался сидеть в нише, в большой лаборатории — привычное место?
— Чертовски все это неприятно, — сказал Ал. — Я-то думал, у нас будет время поговорить и разобраться, а надо действовать. Но
— Да ладно. Что я, не понимаю? Разберемся.
Эдвард Элрик сейчас находился в крайне тяжелом состоянии духа. Ему стоило большого труда нормально общаться с этими пустыми доспехами, которые в некотором роде были «им». Еще большего труда стоило спокойно, как ни в чем не бывало, говорить с полковником. Не по себе было и от нового, взрослого Ала.
— Да, вот что, — сказал Альфонс. — Я бы хотел, чтобы ты остался в замке. Мне-то самому идти придется, но ты…
— Ты с ума сошел! — возмутился Эдвард. — С чего это я буду сидеть здесь, как ребенок или инвалид? Можно подумать, ты меня плохо знаешь.
— Я-то тебя знаю, — мягко сказал Ал. — И я знаю, что так много от тебя просто нельзя требовать. Однако я должен сказать тебе, что я просто не могу позволить себе рисковать Его Величеством в этой ситуации — а его от тебя не оторвешь никакими силами.
— Чушь не пори, — злобно сказал Эдвард, — ну что может угрожать двухметровым пустым доспехам?
— Да как ты не понимаешь, что его узнают? — воскликнул Ал, куда более эмоционально, чем дело того заслуживало: все-таки напряжение сказывалось на всемогущем повелителе Аместрис.
В это время в небольшую дверь, скрытую за портьерой, постучали; затем она отворилась, и, наклонив голову, в низкий проем вошла Ее Величество — оба брата словно онемели.
На близком расстоянии королева поражала еще сильнее. Огни драгоценностей переливались в неглубоком декольте и в прихотливо уложенных волосах. Особенно великолепно было выражение холодной ярости на лице, — оно, как уже заметил Эдвард ранее, выглядело старше, чем должно было.
— Милорд, — начала она, — я довела вечер до закономерного итога, как вы изволили пожелать в своей записке. Теперь, надеюсь, вы сочтете нужным объяснить ситуацию немного подробнее? На тот случай, если понадобятся более решительные действия.
— Ваше Величество, — Рэмси склонил голову, — я признателен вам, как никогда. Винри, милая, я должен…
Но королева — у Эдварда язык бы не повернулся назвать ее «Винри» — вдруг увидела его. Она побледнела, кажется, даже отшатнулась.
— Милорд?.. — спросила она беспомощно, до странности детским голосом — и сердце Эдварда подпрыгнуло в груди.
— Это не совсем он, — сказал Альфонс мягко. — Это мой брат Эдвард. Помните, я рассказывал вам?
Винри, кажется, не услышала — или не приняла во внимание. Подобрав юбки, она сделала два быстрых шага к Эдварду — большего габариты приватного кабинета не требовали — и залепила ему пощечину. Звук получился звонким, эффект — болезненным: в особенности потому, что Ее Величество носила на своей довольно сильной ручке несколько перстней.
— Как ты мог! — сказала она свистящим шепотом. — Как ты мог, оставить меня — на столько лет?! Видеть тебя не могу! И не постарел!
Грудь ее вздымалась
— Винри! — Ал казался шокированным, тоже вдруг резко напомнив себя, прежнего, из времен их полудетских разборок. — Я же сказал вам: это не он! Он вас не оставлял и вообще не виноват!
— Да… да… — королева отступила на шаг назад. — Прошу меня простить… Я… я позволила себе забыться. Примите мои самые искренние извинения.
— Да ладно… — выдавил из себя Эдвард, потирая щеку.
— Милая моя, — Альфонс аккуратно взял ее за запястья, — мне, к сожалению, некогда вдаваться в детали. Помните, я говорил вам о возможной активности Брэдли и барона Монферси? — Винри рассеянно кивнула: она все еще никак не могла успокоиться и отвести взгляда от Эдварда, хотя умом почти сразу признала свою ошибку. — Случилось так, что они выступили раньше. Сейчас я с моими элитными войсками постараюсь справиться с ситуацией в городе.
— Во имя всего святого, вы не должны ходить! — воскликнула королева. — Это неслыханно!
— Вы же знаете, я действую по-своему, — мягко сказал Ал. — Мне ничего не угрожает… ну, не больше, чем обычно. Могу я рассчитывать, что вы удержите оборону дворца с вашими обычными элегантностью и самообладанием?
— Вы могли бы не спрашивать, — королева наконец-то справилась с собой и кивнула. — Какие отряды вы оставляете в замке?
— Мирандо. И придам два десятка в усиление вашей личной гвардии — этого достаточно?
— Вам виднее, милорд: мне неизвестно о природе беспорядков. Но, полагаю, да. Прислать вам Эдуарда-младшего?
— Да, пожалуйста, если их еще не отправили в постель.
— Нет: когда стало ясно, что что-то происходит, я задержала их с воспитателем.
— Миледи, ваш расчет, как всегда, безупречен.
Королева, намеренно избегая смотреть на Эдварда, вернулась к двери, выглянула в коридор и что-то сказала — должно быть, ожидающему там слуге. Через несколько минут, во время которых Альфонс отдавал королеве еще какие-то распоряжения, слишком детальные, чтобы они были понятны Эдварду, дверь распахнулась, и вошел светловолосый мальчишка.
«Года на четыре помладше меня», — сообразил Эдвард.
Принцу Эдуарду — а это был именно он — сравнялось лет двенадцать, и он действительно выгялдел неимоверно похожим на своего тезку. Впрочем, еще больше он казался похжим на мать.
— Милорд, — произнес он с достоинством взрослого человека, — вы ждали меня?
— Да, Ваше Высочество, — ответил Альфонс. — Я хотел сказать вам, что сейчас ситуация требует моего присутствия в городе. Обстоятельства могут принять любой поворот: обратите внимания, эти документы я оставляю здесь, — он открыл потайную дверцу в стене. — Здесь то, что, возможно, потребуется прежде всего. Остальные материалы, которые нужно будет использовать в случае моей недееспособности — вы их знаете. Если что-то со мной случится, вы окажетесь ответственными не только за вашего отца и брата, но и за все государство. Еще раз прошу в таком случае прислушиваться к совету вашей матери и ваших преданнейших слуг. Мои последние алхимические заметки вам покажет Мэй Чань.