Жиган
Шрифт:
– Конь в пальто. Чего колотишься? Ломка началась?
– Х-х-холодно.
– Оденься.
Жиган подтолкнул ногой валявшиеся на полу шмотки. После того как Сева кое-как натянул их на себя, Жиган вытащил его на разгромленную кухню.
– Значит, не знаешь, кто я такой?
– Не-а.
– Не бойся, я не мент и не из дурдома. Хотя вообще-то по тебе и твоим друзьям дурка давно плачет.
– Я уже отдал, я все отдал. – Парень стал колотиться еще сильнее. – У меня ничего не осталось.
Жиган уселся на разбитый
– Ну-ка, ну-ка, что ты отдал?
– План и бабки.
– А кто приходил?
– Ваши, наверное.
«Интересные получаются дела, – подумал Жиган. – Перстней у меня на пальцах вроде бы нет, росписей тоже не видать… Он, наверное, думает, что я бабки из него выбивать собираюсь».
– Ты кому платишь?
– Пантелею. Он через азеров план с югов привозит.
– Ясно. Игната Панфилова знаешь?
Сева утер грязным рукавом джинсовой куртки мокрое лицо.
– Я его уже два месяца не видел.
– Куда он делся?
– А мне почем знать? – обиженно протянул наркоман. – Он тут всем задолжал.
– И тебе тоже?
– Конечно. Всю зиму прятался. Потом пришел, сказал, что завтра деньги вернет, и с тех пор я его больше не видел.
– Откуда у него деньги?
– Не знаю, я же не прокурор и не следователь. Может, клад нашел, а может, богатые родственники наследство ему оставили.
Жиган рывком соскочил с подоконника и чувствительно тряхнул Севу за грудь.
– Правду говори, плесень! А то до завтрашнего дня не доживешь.
Всхлипывая, Сева заканючил:
– Не знаю я ничего. Вроде мамаша ему что-то обещала дать.
– Он сам тебе это сказал?
– Сам, а кто же еще?
– Куда он делся? Говори!
– Не знаю. Наташка сказала, что видела, как его Хыз с Борисиком на машине увозили.
– Откуда ты знаешь Хыза и Борисика?
– Их все здесь знают. Они мне план привозили.
– И вчера они к тебе приходили?
– Нет, другой, я его не знаю. Здоровый такой, на гориллу похож. Забрал все деньги и план, сказал, что Пантелей ничего не даст до тех пор, пока я долг не выплачу.
– Чем же вы наширялись?
– Наташка вчера у родителей сперла.
– Это она на тюфяках лежит?
– Она.
– Тащи ее сюда.
С девчонкой пришлось повторить ту же процедуру, что и с Севой.
Но ничего путного добиться от нее не удалось. Она только повторила, что видела, как Игната увозили люди Пантелея. Потом она побледнела, стала дрожать всем телом и наконец упала на пол.
– Ломка у нее, – сказал Сева. – Если сейчас не ширнется, может помереть. А у нас уже ничего не осталось.
Вздохнув, Жиган вытащил из кармана двадцатипятку.
– Держи. Это вам на лекарства.
Он сунул деньги в ладонь ничего не понимающего Севы и направился к выходу из этой загаженной дыры.
Глава 21
Что же случилось
Сев на иглу, брат попал в зависимость от Пантелея, который снабжал его наркотиками. Денег у Игната почти не было, и долги постепенно росли. Он задолжал не только Пантелею, но и таким же бедолагам-наркоманам.
Мать наверняка узнала об этом, сняла со сберегательной книжки все, что у нее было, добавила к этому сумму, полученную за страховку, и отдала эти деньги Игнату, чтобы он погасил хотя бы часть долга. Это уже ясно.
А что дальше?
Взял ли Игнат деньги с собой, когда ехал с подручными Пантелея, или спрятал, надеясь сбежать и воспользоваться ими позднее?
В общем, как там говорил кто-то из древних: «Все дороги ведут в Рим». Опять Пантелей!
Жиган вернулся домой, принял ванну, сварил себе кофе и с чашкой в руках уселся в кресло. Он успел сделать пару глотков, когда задребезжал звонок телефонного аппарата. Услышав знакомый голос, он вначале подумал, что ему померещилось.
– Алло, Костя, это ты?
«Не может быть. Неужели она? – подумал Жиган. – Или это просто какое-то наваждение?»
– Костя, ну что же ты молчишь? Я знаю, что это ты.
Жиган даже хотел что-то сказать, но в горле застрял тугой комок. Так ни на что и не решившись, он положил трубку.
Да ну ее к черту. О чем с ней говорить? Шлюха! А какой недотрогой раньше была. Воспитание, музыкальная школа, единственная дочка у родителей. Растили, как цветок в теплице. У него руки по локоть в масле были, а она каждую неделю новые джинсы надевала. И что теперь?
Он даже не заметил, как в чашке закончился кофе, и машинально продолжал жевать гущу. Взгляд его то и дело падал на телефонный аппарат.
Может быть, зря он положил трубку? Все-таки надо выслушать человека, прежде чем посылать его подальше.
Ладно, захочет – еще раз позвонит. Палец не сломается. А может быть, она обиделась и больше он никогда не услышит ее голос?
Господи, как он любил ее голос. Бархатный и нежный. Она говорила чуть в нос, и это придавало голосу неповторимые интонации.
Он и сейчас почти не изменился, только стал чуть-чуть более низким. Но это, наверное, связано с возрастом, она ведь уже не девчонка.
Все-таки он никак не мог понять – что же заставило ее, девочку из благополучной интеллигентной семьи, подававшую такие большие надежды в школе, окунуться в это дерьмо?
С ним-то, Жиганом, все понятно – безотцовщина, нужда, драки во дворе. Ему изначально не было предначертано иного пути.
Внезапно он поймал себя на мысли о том, что ему очень хочется услышать трель телефонного звонка. В тягостном ожидании шли минуты. Он уже начал укорять себя и придумывать оправдания для нее.