Жиган
Шрифт:
– Делай как хочешь, – равнодушно сказал Жиган, – мне все равно.
За столиком тут же появились две девицы лет по двадцать, не больше. Одна, покрупнее телом и поживее, представилась Машей. Другая была помельче, похожа на угловатого подростка. Она все больше помалкивала, подливала себе в фужер шампанского, заказанного Терентием, и томно поглядывала на Жигана. Эту звали Настей, по крайней мере, она сама так представилась.
Маша бесстыдно уселась на колени Терентию, подтянув до самого последнего предела и без того неприлично короткую юбку. Настя поглаживала
– У твоего друга плохое настроение, – безапелляционно заявила Маша, ерзая на коленках Терентия. – Он всегда такой скучный?
– Н-нет, – заикаясь, сказал Терентий, – просто у нас на работе н-неприятности.
– Лучшее средство для того, чтобы поднять настроение и забыть о неприятностях на работе, – это секс, – похотливо улыбнулась Маша.
– У нас с-с-секса нет, – фыркнул Терентий. – Так по т-телику недавно сказали.
– Ерунда, – с деланным возмущением заявила Маша, – секс у нас есть, и мы вам можем это доказать.
– Т-точно? Тогда давайте ко мне, борухи. У меня хата с-свободная.
Прихватив с собой пузырь водки и пару «банок» шампанского, компания отправилась к Терентию. Беспорядок в квартире никого не смущал.
Сначала пили на кухне, закусывая бутербродами с несвежей колбасой, которая обнаружилась у Терентия в холодильнике. Потом девчонки отправились в ванную, а хозяин квартиры вместе с Жиганом перешел в захламленную комнату.
Жиган слабо понимал, что происходило потом: водка сделала свое дело.
Терентий извлек откуда-то из-под дивана гитару и, терзая струны, с надрывом запел:
Прости-прощай, я покидаю зону, Меня на волю гонят мусора, А я привык, как к спальному вагону, Бывает, привыкают фраера. Рецидивистов хор уже из бывших Споет последний раз «Вечерний звон» — Малиновую песню строгих вышек. А завтра воля, что была как сон. Я с радостью великой, но неброской Под утро выйду на разливы рек. И вот зека обнимется с березкой, Обыкновенный вольный человек…Девчонки вышли из ванны совершенно обнаженными. Маша плюхнулась на диван рядом с Терентием и пыталась подпевать ему, не зная слов песни.
Настя закурила, села на пол рядом с Жиганом.
Но долго будет ныть по зоне рана, И будут сниться в клетку облака, И не поможет женщина Марьяна Уснуть спокойно бывшему зека…Несмотря на огромное количество выпитого и отчаянную фальшь в голосе, Терентий ни разу не забыл слова и не перепутал аккорды.
Когда Маша услышала слова последнего куплета, она деланно возмутилась.
– Как это – не поможет? Олежек, я обязательно помогу тебе.
Он еще пытался что-то петь, но крепкая крупногрудая девица вырвала у него гитару и тут же запечатала жадным пьяным поцелуем лицо Терентия. Потом она села на него верхом и стала расстегивать на груди рубашку.
Уже как в полусне Жиган почувствовал прикосновение к себе женских губ. Это Настя, встав с пола и затушив сигарету, села ему на колени.
Его руки сами собой обхватили ее хрупкое девичье тело, которое так маняще прижималось к нему сверху. Потом что-то вдруг мелькнуло у него в голове, и он возбужденно прошептал:
– Лена, Леночка…
– Я не Лена, – ласково проговорила она ему на ухо. – Я Настя…
Но он уже ничего не слышал. Он перевернул ее и стал покрывать поцелуями с такой страстью, на которую только был способен человек, не знавший женщину долгие годы…
С трудом разлепив глаза и приподняв отчаянно болевшую голову, Жиган долго не мог понять, где находится.
Над головой – серый, в грязных потеках, давно не мытый потолок, вокруг стены, оклеенные старенькими дешевыми обоями, и молодецкий храп сбоку.
Жиган был заботливо накрыт одеялом. Рядом, закутавшись в потертое покрывало, храпел Терентий.
Жиган встал с дивана и, шлепая босыми ногами по немытому полу, поплелся на кухню. Настенные часы показывали двенадцать. День был в самом разгаре. Во дворе под окнами бегали дети, кто-то шумно выколачивал ковер. Удары мерно отдавались в тяжелой, словно налитой свинцом голове. Девчонки исчезли.
Обнаружив на кухонном столе недопитую бутылку шампанского, Жиган жадно припал к горлышку.
После шампанского головная боль чуть отступила. Порывшись в забитой окурками пепельнице, Жиган выбрал чинарик подлиннее и закурил.
Он пытался вспомнить, что же произошло ночью, но в памяти всплывали только Терентий с гитарой и грудастая Маша, отнимающая у него инструмент.
Он так и сидел нагишом, когда на кухню завалился Терентий.
– Ты чего? – громко зевнув, спросил он.
Терентий успел натянуть на себя спортивные штаны с пузырями на коленках и выцветшую майку.
– Ничего, – вздохнув, сказал Жиган. – Вот думаю, что шефу говорить.
– Зачем?
– На дворе день давно.
– Ну и что?
Терентий непонимающе мотнул головой.
– На работу надо бы.
– Какая работа? Ты чего, вообще умом тронулся? Сегодня суббота.
– Слава богу, – облегченно вздохнул Жиган. – А я-то совсем забыл.
– Пить надо больше, – икнув, заметил Терентий и почесал грудь. – Где же у меня пиво-то было?
Он стал открывать подряд все кухонные ящики и наконец извлек на свет божий две бутылки «Жигулевского». Одну он поставил на стол перед Жиганом, другую откупорил и опустошил одним глотком.