Живая статуя
Шрифт:
— Ты здесь не один, — задумчиво протянул он. Его губы сложились в понимающую усмешку. Даже под маской было заметно, что он необычайно хорош собой.
— Не один? Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду ворона, — легко пожав плечами, произнес он.
— Ах, этого, — я готов был провалиться сквозь землю. Незнакомец все понял, а я ощущал себя застигнутым врасплох.
— И что ты только мог такого натворить, что он не отстает от тебя, — изящная холодная ладонь накрыла мой лоб. Пальцы незнакомца слегка коснулись висков, словно через этот простой жест могли узнать, о чем я думаю.
— Что такого плохо ты
— Я был его братом…
— Понятно…
Я услышал легкий вздох, и щеку мне обдало жаром, как если бы незнакомец мог дышать огнем в лицо собеседника.
— Не в моих привычках быть благодетельным, но, думаю, сегодня в честь такой встречи даже демон имеет право прибегнуть к правилу исключения. Подумать только, столкнулись дракон и потомок провидцев, — пробормотал он, будто для одного себя, и облокотился о каминную полку так по-хозяйски и небрежно, словно жаркий огонь не мог причинить ему никакого вреда. Казалось, он не ощущает тепло от горящих угольев и не боится сгореть сам. Одна искра отлетела к его руке, задела голую ладонь и край манжеты, но одежда не воспламенилась, а на гладкой белой коже не осталось ни малейшего ожога. Она даже не покраснела. Может быть, мне это привиделось… от усталости. Наверное, мне всего лишь показалось, что он, ничуть не пугаясь, вытянул руку вперед, прямо в зев камина и на краткий миг коснулся пламени, но от огня не занялись ни его одежда, ни сама рука.
Вот теперь я, и вправду, схожу с ума, если мне видятся такие небылицы. Я закрыл лицо ладонями, чтобы никуда не смотреть, а то неизвестно, что еще мне может показаться. Вдруг в следующую секунду я увижу, что элегантный кавалер превращается в чудовище и кинусь сражаться с ним.
Чтобы избежать неловкостей, надо было извиниться и уйти, но я не мог сдвинуться с места, так как знал — птица следит за мной. Если я уйду от одного окна, то она подлетит к другому и будет продолжать свою слежку.
— Никакой благотворительности, это будет просто услуга, и я не собираюсь ждать от тебя благодарности. Таких, как я, не благодарят. Никто не обязан говорить «спасибо» мне, — собеседник отвел руки от моего лица. Наши взгляды встретились, мой — открытый, немного глуповатый от желания спать и его — тягучий и загадочный, будто прячущийся в прорезях маски. И какие у него глаза! Выразительные, ясные, как осколки лазурного неба. Их взгляд успокаивал, ободрял, дарил душевное тепло. Стоило только заглянуть в них, и я понял, что все проблемы решаемы, потому что со мной он, и он не бросит меня в беде. Как странно, я впервые его видел и догадывался о том, что он несет в себе что-то страшное, но целиком ему доверял. Я бы доверил ему свою жизнь, потому что ощутил — он мне близок, как никто из окружающих людей, он такой же, как я. Этот незнакомец, который смутно намекает, что его следует опасаться.
— Я могу тебе помочь, — произнес он вслух то, что и без слов становилось понятно. Наверное, только сильное смущение заставило меня отрицательно качнуть головой. Я не хотел проявить свою слабость перед ним. Нужно же хоть раз проявить самостоятельность.
— Я сам справлюсь, — сказал я, но язык у меня заплетался. — Что-нибудь придумаю…
— Что? — на бледных губах незнакомца расцвела ироническая улыбка. — Пока что ты выбрал не самый
— Общество не поможет?
— И друзей с собой утянешь, и сам не спасешься, — пренебрежительно фыркнул он.
— Зато здесь я в относительной безопасности, — я обвел взглядом зал, полный людей, тщательно избегая смотреть на окно.
— Может быть, еще и уши зажмешь, — рассмеялся незнакомец. Он тоже слышал птичий клекот, напоминавший угрозу.
— Что вы хотите? — я разозлился.
— Хочу помочь, — невозмутимо отозвался он. — Но ты слишком разборчив, чтобы принять помощь от такого, как я. Ты ведь догадался, кто я?
Он как-то по — особенному выделил последние слова.
— Я не хотел вас оскорбить…
— Ты этого и не сделал. Меня вряд ли можно оскорбить простыми словами. То, что для людей страшное название, для меня законное имя.
— Не понимаю…
— Разве, — он сразу замолчал и, поразмыслив, продолжил увещевание. — Ну, хорошо, сегодня ты на балу, среди людей, а что будешь делать завтра, когда птица снова прилетит к твоему окну.
Я пожал плечами.
— Завтра будет другой бал, театр или ассамблея, а может быть, просто таверна, полная народу. Я не хочу оставаться один, чтобы не сойти с ума от горя.
— Ты тоже тоскуешь по своим родным? — кажется, в его голосе промелькнуло недоверие.
— Я боюсь, что они снова явятся ко мне оттуда, откуда не положено возвращаться, — тихо шепнул я, надеясь, что он меня понимает.
— Тогда возьми, — он сунул мне в руку что-то плоское и круглое, с выступами гравировки. Прикосновение его пальцев обдало одновременно и холодом, и жаром.
— Положи это под подушку перед тем, как заснешь, а, когда проснешься, все твои проблемы будут решены. Конечно, метод устаревший и истасканный, но что поделаешь, таковы наши законы.
— Что это? — я не смел разжать кулак и посмотреть на предмет в своей руке.
— Это плата, — пояснил он. — И запомни, я не даю ссуду, я просто плачу ему, чтобы он отстал от тебя. И ты ничего мне не должен.
Кивок его златокудрой головы, мелькнувшей где-то в толпе, был последним, что я видел. Он ушел, а я даже не заметил, каким путем. Куда он направился? Как мог так быстро исчезнуть из поля зрения? Кто он был?
Я развернул ладонь и увидел старинную монету. Червонец ослепительно блеснул, и птица отлетела от окна.
Должен признать, что метод незнакомца сработал безотказно. Я сделал так, как он велел. Наутро монета исчезла, вместе с ней сгинул и преследователь. Я был спасен. Свобода стала дорога мне, как никогда. Я дал клятву, что никогда больше не попаду во власть призрака.
Незнакомец посоветовал бы мне забыть все происшествие, как кошмарный сон, но я не смог бы забыть, ни страха перед ночным посещением, ни лучистых глаз, с пониманием и сочувствием смотрящих на меня из прорезей маски. Их хозяин отзывался о себе далеко не лестно, и, тем не менее, сделал добро. Правда, он сказал, что это только в качестве исключения. И все равно, я был ему благодарен. Попадись он в казематы Августина, и я бы, рискуя всем, спас его. Только вряд ли такое сильное и самоуверенное создание может позволить инквизиторам себя арестовать. Он ведь неуловим. Так, по крайней мере, мне показалось.