Живая вода. Часть 5

Кузьмина Ольга Владимировна

– Это ты помогаешь мне?
– он положил флейту на колени. Провел по ней ладонью.
– Почему именно сейчас? Или на этих островах граница между мирами тоньше, и сюда просачивается магия?

«Граница здесь и вправду тонкая».

Ганконер обмер, услышав в голове мелодичный голос.

– Ты...
– он облизнул губы, - О боги... Почему?

«Что почему, Музыкант?»

Ганконер сосредоточился.

– Почему ты не говорила со мной раньше?

«Я говорила, но ты не слышал. Однако этот мир — особенный. Здесь родились те, кого вы зовете Древними».

– Ты — одна из них?!
– прошептал Ганконер. Во рту разом пересохло.
– Ты — ровесница Перекрестка?!

«И Лабиринта тоже, - флейта засмеялась.
– Ты удивлен? Да, мы очень разные. Но при этом одной природы. Перекресток — это те из нас, кто сильнее других желал власти. Те, кто был уверен — только они знают, как надо строить мироздание».

– Они и теперь уверены, - Ганконер вспомнил, как решительно и безжалостно действовали силы Перекрестка, удаляя из своих миров всё, что мешало их порядку.

«Уже нет. Но в своих ошибках они никогда не признаются. Просто позволят другим их исправить».

– Мы действительно сможем вернуться?
– Ганконер ощутил, как поднимается внутри него пузырящаяся радость.

«Разумеется. Авалон уже близко».

– Ты...
– Ганконер нерешительно дотронулся до флейты.
– Ты простила меня?

«За что?»

– За то, что я тебя проиграл.

«Ах, это... Ты проиграл, потому что мне нужно было некоторое время побыть в Лабиринте. У нас свои дела».

– Он живой?!

«Я ведь уже сказала, Лабиринт — один из Древних. Не самый сильный, правда. Ты сам видел, как он пострадал, когда вы сражались с мастером колец.

– Ты была там?
– ахнул Ганконер.
– Ах да, конечно... А Лабиринт может разговаривать?

«Полагаю, теперь, когда мы вернулись в игру, он найдет способ общаться с Джаретом».

– А ты сможешь разговаривать со мной, когда мы вернемся?

«Едва ли. Разве что во сне, но это не наверняка».

– Ты ведь не флейта...
– Ганконер запнулся, подбирая слова, чтобы точнее сформулировать свой главный вопрос. Он мало знал о Древних. О них никто ничего толком не знал.
– Я хочу сказать, ты не всегда была флейтой, верно?

«Верно».

– А тебе можно вернуть прежний облик?

Флейта не ответила. Молчание затягивалось, и радость Ганконера стремительно таяла.

– Я тебя обидел?

«Нет, - ее голос звучал совершенно спокойно.
– Но есть правила, которым подчиняются даже Древние. Этих правил немного, но они есть. Вы их тоже знаете. Они сохранились в сказках».

– Ты не можешь сама стать прежней? И не можешь рассказать мне, как тебе помочь?

«Ты редкостный умница, Музыкант».

Ганконер прикусил губу. Он действительно хорошо знал сказки.

– А если я отыщу способ расколдовать тебя? Ты будешь рада?

«Я - да».

– А кто не будет рад?

«Если подумаешь, то сам найдешь ответ».

– Неправда, - он бережно взял флейту на ладони и поцеловал.
– Мне неважно, как ты выглядишь. Я твой. Навсегда.

«Я ведь могу поймать тебя на слове, Музыкант. Впрочем... До этого еще нужно дожить, а здесь и сейчас пора встречать рассвет».

Аниала спала урывками, при каждом шорохе хватаясь за револьвер. Не дожидаясь рассвета, поднялась на палубу. Тори Эник переоценил свои силы, сон всё же одолел его. Аниала с усмешкой посмотрела на привалившегося к мачте человека. Бесшумно положила у его руки револьвер.

Человек гораздо податливее, чем полукровка. С Араком ей пришлось бы изрядно потрудиться, заставляя стрелять в Ганконера. А этот рыбак сделает для нее всё, что угодно по первому приказу. Теперь главное — не упустить момент.

С острова донеслись звуки флейты.

– Проснись, - Аниала мягко провела ладонью по лицу Тори.

Он открыл глаза и замер, пойманный в ловушку ее взгляда.

– Этот раб опасен. Он из фей. Ты ведь знаешь, что нельзя верить феям?

Эник покорно кивнул.

– Убей его. Но сначала стреляй в его флейту. Иначе она сведет тебя с ума.

Эник взял револьвер, поднялся и, механически переставляя ноги, направился к борту. Опустил трап. Аниала дала ему спуститься на берег и пошла следом. И вдруг почувствовала, что уже не одна на палубе.

– Вышла встречать рассвет?
– Джарет широко улыбнулся и тут же посерьезнел, увидев направленный на него револьвер.
– Что случилось?

«Проклятье! Почему ты не спишь?!»

– Извини, - Аниала кивнула на берег.
– Тори послышались голоса. Я дала ему оружие, и он пошел на разведку.

– Разве второй револьвер не у Арака?

– Нет, он вернул его мне.

– Напрасно, - Джарет метнулся к трапу.
– Не нравится мне, куда идет этот Тори!

Когда они спрыгнули на берег, Эник уже подходил к нагромождению камней.

– Нет!
– Джарет уже понял, что сейчас произойдет.
– Стреляй в него!

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Музыка оборвалась. Ганконер пошатнулся и упал. Эник уронил револьвер и закричал, схватившись за простреленную руку. Аниала выстрелила снова. На этот раз точно в голову.

Джарет сорвался с места, перепрыгнул через труп и одним махом взлетел на груду камней. Ганконер лежал, свернувшись клубком.

– Жив?!
– Джарет приподнял ему голову. Глаза у Музыканта были крепко зажмурены, как от сильной боли. Ресницы намокли.
– Встать можешь? Рана серьезная?

– Царапина, - Ганконер судорожно вздохнул.
– Ох, Джарет... флейта... Ее больше нет!

– Что?!
– Джарет силой усадил его. И увидел, что Ганконер сжимает окровавленными пальцами крошащиеся обломки.