Живые и мёртвые
Шрифт:
Войны с французами, символически изображенные в осаде знаменитой крепости Луисбург, подтверждают место города в той драматической борьбе, в которой символически слились в единую романтическую ауру имена Монткама, Вулфа [133] и других, а также то, что теперь горечь истории и прежние страхи и тревоги рассеялись и улеглись. Луисбург также был фрагментом периода, выполнявшим символическую функцию, очень схожую с функцией некоторых церковных праздников в литургическом сезоне. Когда он появился и проплыл мимо смотровой трибуны, давнее прошлое подошло к концу; он подвел черту под символизмом крупной исторической эпохи. С фигуры Бенджамина Франклина, изучающего на рыночной площади Янки-Сити причины молнии, начинается история новой нации.
133
Монткам (Montcalm) Луи, маркиз де (1712-1759) — французский генерал, командовавший военными действиями французских войск против англичан в так называемой «французско-индейской войне» 1754-1759 гг. В 1759 г. лично командовал французскими солдатами в сражении на территории Квебека
Революционная война тоже была наполнена духом приключений и романтики, а к ее участникам относились с тем уважением и почтением, которое нынешнее поколение должно оказывать предкам, если оно хочет публично сохранить свое самоуважение.
Гражданская война, имевшая огромнейшее эмоциональное значение, ради решения задач, стоявших перед процессией, претерпела в жизни Янки-Сити тематическое и символическое преображение из образов жизни в образы смерти. День памяти павших и кладбище; Линкольн, герой, принесенный в жертву на алтарь демократии; множество умерших, анонимно лежащих рядом с ним в сырой земле, — вот основные символы, родившиеся из этой войны (см. главу 8). Юбилейные торжества были символическим выражением жизни сообщества, а прошлая жизнь всегда переносится в настоящее в форме жизни и никогда — в форме смерти. Поэтому, несмотря на чрезвычайную значимость гражданской войны и огромное воздействие, оказанное ею на символы общественной жизни Янки-Сити, этому важному аспекту значения гражданской войны и других войн не нашлось места в процессии. Одной-единственной сцены, показывающей частную жизнь солдат из Янки-Сити, имена которых не были названы, хотя и были хорошо известны, для символических нужд процессии было вполне достаточно.
Испано-американская война и первая мировая война были представлены, но, опять-таки, анонимными и деперсонализированными существами, занимающими статусные роли, присущие военной среде. Они названы «офицерами и солдатами, часовыми и медсестрами» и т.п. Все это шаблонные персонажи в костюмах и со сценическим реквизитом, какие всегда хранятся в театральных кладовках.
Война 1812 г. и мексиканская война, согласно нашей гипотезе, не были включены в большую процессию потому, что ни экономически, ни политически исход этих войн не мог быть оценен здесь положительно, поскольку привел к потере сообществом власти и престижа. Так они и определяются в настоящее время. Вместе с тем, их эмоциональное воздействие в то время было настолько огромным, что, несмотря на искренние и разумные попытки сообщества воспроизвести в этом «подведении итогов трех столетий нашей истории» исторические факты, ответственные лица сочли эти два конфликта либо слишком тяжелыми, либо слишком неприятными для того, чтобы их можно было включить как ценные элементы в символическое представление процессии. Когда были предприняты попытки представить одного из местных героев войны 1812 г., сюжет о нем так и не был включен, несмотря на прямую связь великого могущества морской культуры Янки-Сити с теми романтическими баталиями, в которых он участвовал.
Результатом других войн были эйфория и общее благоденствие коллектива; их символы легко вызывали положительные реакции не только в постановщиках процессии, но и в аудитории. Эмоциональное же воздействие фактов, относящихся к этим двум менее благополучно закончившимся конфликтам, порождало в сообществе дисфорию [134] и утрату самоуважения. Война 1812 г. внезапно и насильственно подвела период власти и славы к трагическому концу. Мексиканская война еще более принизила значимость Янки-Сити и морского побережья в целом, прирастив к стране огромные земельные пространства и завершив тем самым дело, начатое джефферсоновской покупкой Территории Луизиана. Итоги мексиканской войны, превратившие Америку в огромную континентальную страну, усилили уже существовавшие ощущения беспокойства и фрустрации, заставив павших духом федералистов Новой Англии склониться над картами во времена покупки Луизианы. Воспоминания об этих горьких чувствах того времени связаны с возрастающим ощущением вины и чувством утраты. Эти чувства стали еще более мучительными, когда расширение Соединенных Штатов на запад благополучно завершилось и увенчалось безудержной эйфорией в связи с превращением Америки в великую нацию.
134
Дисфория (от гр. дисфорео — тяжело переношу, раздражен) — термин из психопатологии, означающий «расстройство настроения, характеризующееся напряженным, злобно-тоскливым аффектом с выраженной раздражительностью, доходящей до гнева с агрессивностью» (БСЭ).
Мы должны кратко ознакомиться со свидетельствами, приведенными в достойной доверия книге по местной истории, с тем чтобы определить, как чувствовал себя Янки-Сити во время этих двух войн, т.е. выяснить, какое воздействие оказали эти события на сообщество и как они были далее оценены и концептуализированы. Один из местных историков, описывая период, последовавший после изданного Джефферсоном закона об эмбарго, отмечает:
«В газетах тех дней часто публиковались такого рода сообщения:
[12 июля 1808 г.] На сегодняшний день в нашей гавани скопилось 24 корабля, 28 бригов и 27 шхун; таков итог первых шести месяцев эмбарго, введенного фермером Джефферсоном.
[15 июля 1808 г.] Наши верфи хранят ныне спокойствие могилы. Поистине, ничто не растет на них теперь, кроме сорной травы».
Война 1812 г. спровоцировала еще большую враждебность. После проведенного в феврале 1814 г. городского собрания было составлено обращение, направленное в «достопочтенный сенат и достопочтенную палату представителей Содружества Массачусетс». В нем говорилось:
«Мы, жители Янки-Сити, что в округе Эссекс, уполномоченные выразить свое мнение по общественным делам в городском собрании, созванном в понедельник, 7 февраля 1814 года, почтительно сообщаем:
...Мы, вместе с нашими согражданами из восточных штатов, призваны рассмотреть вопрос, существует ли еще Республика, и имеем ли мы в государстве, под нажимом коего мы ныне страдаем, хотя бы какие-то права, привилегии и интересы, стоящие того, чтобы бороться за их соблюдение. У нас нет намерения подробно перечислять части той системы безрассудной общенациональной политики, которые за столь короткий срок истощили богатство нации и изнурили ее душу, парализовали работящие и трудолюбивые руки и превратили в театр преступления и порока страну, которая в последнее время была и все еще могла бы быть самой процветающей и счастливой частью земного шара».
В декабре 1814 г. состоялся Хартфордский съезд, поставивший под угрозу существование союза штатов. 16 января 1815 г. «жители Янки-Сити, созвав городское собрание, одобрили и направили энергичное обращение» в сенат и палату представителей Массачусетса. В нем мы читаем:
«Даже заключение мира не смогло бы залечить те раны, которые они [демократы Медисона и провоенная западная аграрная администрация] нанесли своей стране, или искупить их грехи, да мы и не можем надеяться на прочный мир до тех пор, пока коррупция гнездится в наших верхах и позор безнравственно и бессмысленно пролитой крови вопиет к небесам об отмщении...
С чувствами безоговорочного одобрения засвидетельствовали мы назначение вашего достопочтенного корпуса делегатов на Съезд Новой Англии [Хартфордский съезд]...
И дабы выразить наше согласие со всеми его доктринами и нашу готовность поддержать последний шанс и крайность мер, им предполагаемых, обращаемся мы к вам, и не колеблясь говорим, что будем считать Законодательное Собрание нашего штата единственным и правомочным судьей того курса, которого может потребовать наша безопасность, нисколько не обращая внимания на лиц, все еще претендующих быть Национальным Правительством, и нисколько не сомневаемся в том, что граждане северных штатов... заявят, что наши ресурсы должны быть направлены на нашу защиту, что действие законов Соединенных Штатов на нашей территории должно быть временно приостановлено и что надлежит прекратить враждебное противостояние Великой Британии со стороны свободных, суверенных и независимых штатов Новой Англии [курсив мой]».
Не только источники процветания и благосостояния города были разрушены, но и сама экономическая жизнь, которая в буквальном смысле кормила, одевала и согревала его жителей, была отобрана у него новыми западными штатами и действиями Юга во главе с Виргинией. Важное положение и огромное политическое могущество Новой Англии уступили место немощности и разочарованию. И неудивительно, что ее жителей можно было поднять на мятеж! Между тем, сегодняшние воспоминания о «назревающем восстании» 1814 г. — несмотря на то, что мятежниками были жители самого этого города, — не делают эти события истории легкими для восславления или публичного представления в качестве составной части моральной позиции города. Еще сложнее эта проблема становится тогда, когда возникает необходимость представить как часть последующего решающего периода в истории нации моральную позицию, занятую Янки-Сити и Севером по вопросу защиты Союза от восстания Юга. Мятежники южных штатов отделились, поскольку коалиция Запада с Севером поставила под угрозу их экономическое и политическое положение и образ жизни. Теперь, когда самоуважение не зависит более от сурового морального кодекса и культуры теократического пуританизма, судья Сьюолл может символически покаяться в совершенных родоначальниками злодеяниях и тем самым избавить группу от племенных ошибок. Все это относится к первому периоду творения и роста. Но кто из почитаемых предков покается в нависшем восстании Новой Англии или мужественно признает свою ошибку? Более того, кто захочет это сделать, учитывая, что результат был столь трагическим? В самый пик могущества война 1812 г. опрокинула Янки-Сити в самую низшую точку во всей его истории. Идет ли речь об объективной истории или нет — т.е. подводятся ли итоги действительных событий или нет, — было бы слишком много требовать этого от людей, воспевающих свое славное прошлое.
Тем не менее они попытались это сделать. Комиссия составила текст и сценарий эпизода, символически изображающего этот период; при внимательном прочтении этого текста обнаруживаются смущение и враждебность. Несмотря на то, что капитан капера и его команда оцениваются положительно, а море мыслится как «великая мать», приносившая большинство земных благ, члены экипажа и сам капер «Оса» [135] , пользующийся местной и общенациональной славой «героического судна», не смогли найти себе спонсора. Возможно, что эпизод с их участием, подобно живой картине с образом Бенедикта Арнольда, показался непривлекательным на фоне других эпизодов. В самом тексте истории нынешние чувства по отношению к этим фактам проявляются гораздо более явно, нежели в очерке, посвященном Бенедикту Арнольду, ставшему предателем.
135
Оригинальное английское название судна, «Wasp» — это также аббревиатура (WASP), обозначающая националистическое самоназвание «стопроцентного американца» («белый, англо-саксонец, протестант»).
Мексиканская война, в отличие от войны 1812 г., прошла вдалеке от Янки-Сити и не оказала прямого и непосредственного воздействия на жизнь его обитателей [125]. Тем не менее многие мужчины из Янки-Сити в ней участвовали. Историк Калеб Кушинг, наиболее выдающийся местный общественный деятель того времени, сыграл самую активную роль в подъеме сообщества на борьбу. Он осуществлял финансовую поддержку предприятия, призывал молодых людей вступать в ряды добровольцев и сам стал активным участником войны. Он принял командование отправляющимся в Мексику полком, в составе которого были и солдаты из Янки-Сити, а со временем получил чин генерала. Несмотря на его усилия, эта война была непопулярной и встретила в его родном городе и повсюду в Новой Англии моральное осуждение. Кроме того, здесь опасались усиления могущества аграрного Юга. Современные эмоциональные последствия этой войны, вероятно, самым сжатым образом могут быть обобщены одной цитатой из книги по местной истории: