Живые и взрослые (сборник)
Шрифт:
Ребята делают, как сказал Майк. Он тоже просовывает палец в одно из колец и тянет на себя. Другой рукой он по-прежнему сжимает кисть Марины. Ей чуть больно, но почему-то это пожатие ей приятно. Рука у Майка теплая и немного влажная.
– Он начнет светиться, и надо, чтобы кто-нибудь набрал вот здесь никкод, – и Майк, отпустив кольцо, тыкает в буковки на небольшом экране в центре устройства. – Мы называем этого человека СМИ – сокращенное от Старший модератор
– Ты говорил, никкод – это что-то вроде номера телефона, да? – спрашивает Лёва. – И у тебя, наверное, есть какая-нибудь телефонная книжка с номерами?
– Да, конечно, вот она, в самом движке, – Майк быстро пробегает пальцами по экрану, и Марина видит, как сменяют друг друга незнакомые имена и фамилии, написанные на каком-то мертвом языке, – но вам это не нужно, вы же никого здесь не знаете. Это я все удалю, а впишу свой ник-код.
– А как люди получают такие коды? – спрашивает Лёва. – Им их выдают?
– И долго надо стоять в очереди? – добавляет Ника.
– Зачем – в очереди? – удивляется Майк. – Нужно вот сюда зайти, ввести свое имя и выбрать себе никкод.
– Любой?
– Нет, свободный, – Майк отпускает Маринину руку. – Я сейчас сам сделаю, это нетрудно, подождите минутку.
Некоторое время Марина смотрит, как пальцы Майка бегают по экрану. Сегодня он совсем не похож на того перепуганного мальчишку, которого она видела в последний раз. Губы чуть приоткрыты в полуулыбке, поблескивает скобка, голубые глаза не отрываются от маленького экранчика.
– Вот, – говорит Майк, – я завел вам никкоды. Легко узнать: там обязательно должна быть такая загогулина, ну вот эта. Мы его называем собачий хвост, или просто хвост. В записной книжке, смотрите, – только я по-нашему имена написал, ничего?
– Нормально, – говорит Лёва, – мы в школе мертвые языки проходим, уж имена-то как-нибудь прочтем.
– А на каком из мертвых языков ты говоришь? – спрашивает Аннабель.
Это первые слова, которые она произносит с тех пор, как появился Майк.
– На инглийском, – говорит Майк, – и немного на франкском.
– Здорово! – Аннабель берет его за руку и говорит на инглийском: – Я специально изучала ваш язык, чтобы говорить с мертвыми. Я – смертница, я хочу быть такой, как вы!
Майк смотрит на нее удивленно.
– Зачем? – спрашивает он на всеобщем языке. – Зачем ты хочешь быть мертвой? Ты ведь рано или поздно все равно такой станешь. Все живые станут мертвыми – а вот мертвые живыми никогда.
Аннабель смущенно опускает глаза, и Гоша трогает Майка за плечо:
– А никкод моей мамы никак нельзя узнать?
– Ну я и лох! – Майк хлопает себя по лбу. – Чуть было не забыл! Я же прочитал ваш флоппи: у отца сохранилась копия в писюке. Там в одном файле есть никкод твоей мамы. Я его уже ввел в этот интердвижок.
– Спасибо, – сказал Гоша, – значит, я могу связаться с моей мамой?
– Ну да, – смутился Майк, – если у нее есть с собой интердвижок и там, где она, нормальный прием. Если долго вращать блюдце, то должно получиться.
Ага, Марина, вращать блюдце – это значит звонить по этой штуке. Надо запомнить. Майк интердвижок. Вот клево, теперь у нас будет своя мертвая вещь. И не какой-нибудь видик, а совсем уникальная, секретная вещь! Небось, даже папа такой никогда не видел! Разве что дядя Коля, да и то – вряд ли.
– Спасибо, – говорит она Майку и пожимает руку.
Пальцы мальчика на мгновение стискивают ее ладонь, Майк смотрит Марине в глаза, словно хочет сказать что-то, – и в этот момент они слышат треск, а потом – истошный визг Ники.
Марина сразу понимает: кто-то отрывает доски от заколоченного окна. ДэДэ? – почему-то сразу думает она. Но нет: снаружи к стеклу прижимается нечто.
Не лицо, не маска, не морда.
Нет – сплошные струпья, язвы и гнойники. Раны, открытые, словно лишние пары глаз или беззубые рты.
Нике кажется: ее крик заглушает все остальные звуки. Но все равно она слышит треск, с которым существо за окном отдирает доску за доской, слышит скрип, с которым гниющие пальцы скребут стекло.
– Ромерос, – шепчет Майк, – зомби. Кранты, чуваки, надо валить отсюда.
– Шкаф! – кричит Лёва. – Надо закрыть окно шкафом!
– Верно, – отзывается Гоша, – в кино так всегда и делают!
Все вместе они бросаются к шкафу, стоящему у стены, толкают и тянут к окну. Ника старается не смотреть в ту сторону, но все равно слышит треск и скрип. Шкаф такой тяжелый, что ей кажется: еще немного – и у нее что-то порвется внутри. Она видит покрытое потом лицо Аннабель, совсем близко. Девушка тяжело дышит, мокрая черная челка прилипла ко лбу. Пальцы у Ники почти разжались, она упирается спиной в стену и, скосив глаза вправо, видит страшное существо совсем близко – и тут стекло со звоном разбивается. Ника кричит, разжимает пальцы и отскакивает.
Шкаф с грохотом падает, завалив окно и преградив путь зомби.
– Откуда он взялся? – говорит Гоша.
– Я не знаю, – срывающимся голосом отвечает Майк, – они лезут через дыры в Границе, но откуда они снаружи дома?
В этот момент снова раздается треск – это отлетают доски на противоположном окне.
– Бежим отсюда, – кричит Марина, – мы не закроем все окна! Надо прятаться!
Ника бежит, перед ней – Марина и Майк, следом – Аннабель и Гоша с Лёвой. Череда комнат кажется бесконечной, слева и справа трещат доски на окнах, Ника старается не слушать, не смотреть.