Живые тени ваянг
Шрифт:
Голландские солдаты, он успел их тоже рассмотреть, были намного выше ростом, чем балийцы, хотя балийцы довольно высокие, они выше яванцев. Солдаты были одеты в строгое военное обмундирование и обуты в закрытую и зашнурованную обувь на толстой подошве, такую Ади увидел впервые, а на голове у них были фуражки с козырьком. У каждого в руках — оружие, оно совершенно отличалось от крисов и было даже длиннее их. Потом эти солдаты подняли свои подобия крисов и почему-то приложили их к глазам, как бы разглядывая кого-то.
И снова прогремели раскаты грома, но уже не такие глухие, как на Сануре. Звонкие оглушающие хлопки как будто ударили несколько человек, потому что эти люди упали на землю, хотя и никто не вонзал
Из дворца вышли нарядные актрисы. Они приблизились как можно ближе к солдатам и, сорвав с себя драгоценности, демонстративно швырнули их в лица голландцев. Хрупкая балерина, Ади видел однажды, как она выступала, громко захохотала, а потом тоже упала с бусами в руке, хотя на ней не было крови от криса.
Гора трупов на широкой площади перед пури продолжала расти. Сколько их? Может, тысяча, а может, и три. Солдаты подошли ближе и стали срывать с мертвых и раненых драгоценности. Потом один из них поймал на себе проницательный взгляд Ади и приставил к глазу свое оружие. Прозвучал сильный хлопок, и показалось Ади, что его толкнули в грудь.
И наступила жуткая тишина… Только тихо шелестели деревья, и в унисон им звучали хрустальные мелодии бесконечной, никогда не высыхающей реки: «Вначале была пустота. И не было ни земли, ни небес… Только одна черная пустота стояла перед глазами мирового змея Антабоги…»
Ади не смог стать свидетелем подобного зрелища в другом селении королевства Бадунг — в Пемекутане, где жил король Густи Геде Нгурах [63] , а также в соседних королевствах — в Табанане и Клункунге, которые, как и Бадунг, в отличие от северной и восточной территорий Бали, не были пока еще захвачены голландцами.
И наступит день, когда весь остров Бали станет частью Голландской Ост-Индии.
«…И только одна черная пустота стояла перед глазами мирового змея Антабоги…»
63
Густи Геде Нгурах индонез. Gusti Gede Ngurah.
К вечеру этого дня Булан, жена архитектора Агуса Хериянто, начала волноваться:
— А где Диан? [64]
— Мама, она еше утром ушла к подружке, к Сари [65] . Хочешь, я схожу за ней?
— Нет-нет, Интан…
Булан собирала мысли, а они опять разбегались: «Уже большая, не заблудится… О нет, она же совсем ребенок, ей только пятнадцать…» Наконец, произнесла:
— Пожалуй, я сама схожу. А ты, дочка, не выходи за ворота, хорошо? И если вдруг увидишь чужих людей — спрячься в ногах! [66]
64
Диан, индонез. Dian — «свеча».
65
Сари, индонез. Sari — «суть».
66
Спрятаться «в ногах» означает спрятаться в подсобных помещениях. Балийский дом — живое существо. У него есть голова — семейный храм санггах, руки — жилые постройки — отдельные строения для всех членов семьи, и ноги — кухня, амбар.
Дом семьи Сари был недалеко от пури. И поэтому чем ближе к нему приближалась Булан, тем отчетливее видела, как над дворцом раджи клубился черный дым. Он поднимался в небо и превращал розовые кудрявые облака в грозовые тучи. Гром давно уже утих. Не слышно было ни грохота барабанов, ни легкой игры гамелана [67] , напоминающей «музыку ветра». А ведь до этого оркестр так часто играл во дворе пури! Булан даже на несколько секунд показалось, что наступила жуткая тишина, и от страха по телу пробежали мурашки.
67
Гамелан индонез. gamelan — традиционный индонезийский оркестр и вид инструментального музицирования. Его основу составляют ударные музыкальные инструменты, лежачие и подвесные гонги, барабаны, струнные щипковые и разнообразные шумовые инструменты.
Возле дома никого не было. И женщина прошла через «расколотые ворота» — чанди бентар. А вот и «защита от злых» — небольшая стена алинг-селинг [68] , у них во дворе тоже такая есть. И уже за ней справа от дорожки к входу в дом раскинулся сад, в начале которого стояли несколько статуй добрых и злых духов. Под скульптурой добродушного толстячка в клетчатом саронге лежал на земле ярко-розовый цветок с надломленным стеблем и двумя оторванными лепестками. «Неужели это джипун Диан? И если это так, то жива ли девушка?» — мелькнула в голове Булан страшная мысль. «Таких ярких цветов нет в саду семьи Сари! — появилась еще одна догадка. — Помнишь, в прошлое воскресенье, когда девушка пришла к вам в гости, она сама об этом сказала?»
68
Алинг-селинг, индонез aling-seling — «защита от злых».
На дорожке, что вела к семейному храму, лежал чананг. Где бы ни ставили приношения богам, даже — на тротуаре, даже — на проезжей части дороги или центральной площади возле пури, никто на них не наступает. А эту корзиночку кто-то вдавил в землю тяжелой обувью, так что джипун превратился в жалкое бесформенное подобие былой красоты. То, что он тоже розового цвета, об этом Булан уже догадалась.
В саду она никого не увидела. И не слышно было никаких подозрительных звуков… Но вот, кажется, в комнате Сари — строение стояло в глубине сада, что-то стукнуло. И Булан поспешила туда. Она поднялась по ступенькам к входной двери и, не решавшись ее открыть, прислушалась. Опять тишина… И тогда гостья осторожно потянула кольцо массивной металлической ручки.
То, что предстало перед ее глазами, лучше бы никогда не видеть. На полу прямо у двери — подошвы огромных солдатских ботинок, на одном из которых приклеился грязно-розовый лепесток джипуна. Ботинки упирались в стену, которая и была для них самой надежной точкой опоры, и ритмично отталкивались от нее — взад-вперед, взад-вперед… А за ботинками ее взгляд выхватил темно-зеленые солдатские штаны, приспущенные с толстой белой задницы. Пышные половинки, двигаясь в такт ботинкам, почти полностью закрывали худенькое девичье тельце. И только по цвету куска разорванного саронга, что валялся рядом, Булан поняла, что это не Диан.
— Сари? — испуганно вскрикнула она, не зная, как сейчас поступить. А в голову ударила еще одна страшная мысль: «Теперь ты отсюда не уйдешь!»
Девушка молчала. Видимо, насильник наказывал свою жертву, если она подавала голос. Лишь мелькнуло лицо с размазанной грязью и прикушенной губой, из которой сочилась кровь.
В голове Булан что-то помутилось, и обуяла ее такая ненависть к белой заднице, что женщина яростно схватила стоявший на полу кувшин для воды, кажется, в нем бултыхалась жидкость, и… размахнулась… Удара не получилось — кто-то сзади успел оглушить ее.