Живыми не брать!
Шрифт:
– Ладно, – кивнул Фрол, опустил руку в карман, вытащил и протянул мне замотанное в тряпочку зеркальце. – Вот, бери, тетенька. Если свалишься в трясину, разверни и проси болотного духа, что в нем сидит, пособить. Если вытолкнет тебя на твердую землю или подмогу приведет, так сразу бросай зеркало в самую тину, пока болотный не озлился. Уяснила?
«Хоть какой-то помощник среди топей у меня будет», – подумала я, опуская зеркальце в карман.
14
Фрол за руку подвел меня к началу гати. Уложенные длинной полосой бревна серебрились от лунного света. Казалось, что болото колышется и дышит, как огромное живое существо. Ветра почти нет, но
Сначала я шагала и слушала, как дерево бодро поскрипывало у меня под ногами, потом оно начало мягко пружинить, как будто под гать подложили надувной матрас. Ложбинки между бревнами наполнялись водой. Я запросто перешагивала ручейки и лужицы, пока не поскользнулась на заросшем мхом участке, упала и больно ударилась. Бревна разъехались прямо подо мной, резво вскочить тоже не получилось – только выпачкала руки, одна нога ушла в жидкую грязь почти до колена. Вернуться в горизонтальное положение мне удалось только при помощи шеста. Я зачем-то стала оттирать грязь с ботинок и брюк пучком травы и только сейчас поняла, как далеко забрела по мощенной хворостом дороге.
Легкое дуновение ветра и луну скрыл театральный занавес облаков. Мой фонарик стал тусклым и беспомощным, приходилось двигаться почти на ощупь. Темнота облепила меня со всех сторон как птичьи перья, она двигалась вместе со мной, покачивалась и замирала. Но страшнее темноты были звуки – на каждое мое движение трясина откликалась шорохами, тихими вздохами, всхлипами или глухим бурчанием. Мне хотелось заткнуть уши, чтобы не вздрагивать каждый раз от этих звуков!
Мне приходилось перепрыгивать делянки, затянутые мхом и тиной, и все чаще шестом подтягивать разъехавшиеся бревна друг к другу, чтобы шагать дальше. Гать закончилась внезапно. Я пошарила шестом впереди, но бревен больше не было. Только прикрытая плавучей травой торфяная жижа.
Вытянула вперед руку с фонариком – ага! Вижу!
Вот чахлое кривое деревце произрастает на небольшом земляном островке, надо оставить на нем метку. Я заломила веточку и черкнула по стволу ножом: изобразила букву «А», чтобы быстрее отыскать гать на обратном пути. Проверяю свое нехитрое снаряжение – меч за спиной, нож и пистолет за поясом. На плече – лямка рюкзака, в нем фляга с водой и немного еды, которую предусмотрительный Фрол стащил прямо из-под рук у матери, а также компас. Я нащупала его, вынула, осветила фонариком, выбрала направление на северо-запад и напряженно всмотрелась в темноту.
Фрол наказал мне не оглядываться, пока я не перешагну последнее бревно.
– Почему?
– Иначе болотные огни тебе не явятся дорогу подсказывать. Они, видишь, отчаянных любят, а смелому назад оглядываться незачем. Когда увидишь огни – смело шагай за ними. Куда они светом указывают – там топко не будет.
– Зачем болотным огням мне помогать? – усомнилась я.
– Старые люди называют болотные огни душами утопленников, которые болтаются между небом и землей.
– Неужели в этой заброшенной трясине много народу потонуло?
– Много. Насыпь под железную дорогу дальше гати тянется, только не сразу найдешь. Когда ее строили, народу в болоте осталось несчитано!
Мрачная легенда! Меня пробрало ледяной дрожью, и встречаться с болотными огоньками как-то сразу расхотелось. Я спросила:
– Вдруг эти болотные огни вообще не появятся, что мне тогда делать?
– Ковырни ножом мох под ногами: если он старый, во много слоев, – иди смело.
– Если я попаду в трясину, то сразу утону?
– Нет, не сразу. В трясине зря руками не плещи, только глубже уйдешь. Лучше присмотри деревце или кустик, чтобы за него ухватиться и выбраться. Главное – шест береги! Другого ты сама в болоте не найдешь.
Я
Вдруг впереди обозначились две светящиеся точки. Они приближались ко мне, плавно покачиваясь в воздухе, увеличивались и разгорались все ярче. Их безжизненное свечение постепенно наполнялось зеленым цветом. Болотные огни! Я ринулась им навстречу – прыгнула вперед, как будто хотела поймать ближайший светящийся шар. Но догонять болотные огоньки – все равно что ловить сачком солнечный зайчик. Шары перепархивали от деревца к деревцу, от островка к островку, от кочки к кочке – а я следовала за ними. Их мягкий свет не мог рассеять зависший над болотами мрак, но иногда выхватывал из него хилые растения. Тогда я останавливалась и заламывала веточки. Метки могут помочь мне вернуться, они указывают на гать, как стрелки. Стараюсь, чтобы каждую предшествующую ветку-стрелочку было видно со следующей точки. Найти в темноте подходящие места совсем непросто!
Я углубляюсь в болота, и светящихся шаров становится все больше, они летят быстрее – вперед! Все время вперед, а я гналась за ними и уже не могла думать ни о чем другом. Постепенно темнота вокруг нас стала растворяться в сером предутреннем тумане. Он клубами поднимался над тепловатой болотной жижей, с рассветом стал плотнее и выше, и все мои верные провожатые – болотные огоньки – потерялись и растаяли в этом призрачном мареве. Всю ночь меня гнала вперед надежда: я представляла, как темноту проткнут солнечные лучи, воздух станет прозрачным и чистым, на горизонте обозначится высокий забор Тренировочного центра, а мой шест звякнет о рельсы. Я выдохну, сделаю еще несколько шагов и свалюсь отдыхать на насыпь железнодорожной магистрали.
Но когда начался новый день, ничего похожего не случилось.
Я стою неизвестно где, среди клубов серых, вонючих испарений, как памятник человеческой дурости, и не представляю, куда сделать новый шаг. Комары роятся вокруг меня и звенят на тонкой противной ноте. Их оптом заглатывают гнусавые лягушки.
Мне тоже очень и очень хочется кушать! Я сглотнула, простучала шестом границы земной тверди, на которой застряла, и медленно опустилась на землю. Вполне возможно, пока я перекушу и отдохну, солнце победит туман и мне станет понятно, где я оказалась и что делать дальше. Сбрасываю с плеча рюкзак, поудобнее устраиваюсь на покрытой редкой травой земле, кладу шест рядом, стаскиваю перчатки и разглядываю усталые ладони.
Мозолей вроде нет, и это хорошо. Я запихнула компас в карман, застегнула молнию, чтобы не потерять, вытащила из рюкзака пирожок и сжевала, прихлебывая водой. Потянулась к рюкзаку, чтобы взять второй, но неловко повернулась, зацепила ногой жердь. Она скатилась на мох, вроде бы совсем рядом, но и рукой отсюда не дотянуться. Нужен один маленький шажок, всего один! Носок моего ботинка опускается на ковер из мягкой зелени, потом вся ступня, я наклоняюсь вперед и…
Нога уходит в трясину, наверх с мерзким звуком вырываются пузыри болотного газа, напрасно я раскачиваюсь, пытаясь вызволить конечность, – становится только хуже! Теряю равновесие и с размаху плюхаюсь вниз – пытаюсь ухватиться за жердь, но хватаю руками воздух. Жердь уже слишком далеко… Дергаюсь, пытаюсь выбраться, поплыть к спасительному островку. И слишком поздно понимаю свою ошибку. Я вся перепачкалась и погружаюсь в мерзкую зловонную жижу так быстро, как будто у меня подошвы из свинца. Болото уже затянуло меня по грудь и утробно урчит, предчувствуя мою гибель. Теперь до спасительного островка мне уже не дотянуться, никакого другого деревца поблизости не видно – трясина обступает меня снизу, а густой влажный туман – сверху.