Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043
Шрифт:
Утром кубинцы принесли воду, и раздобыли растворимый кофе. Воду мы пропустили через фильтр, насыпали в него лошадиную дозу кофе, и долго размешивали палочками. В холодной воде кофе долго не желал растворяться. Хуже напиток я пил только в тюрьме на Гавайях. После завтрака кубинцы отправились к Смиту обсуждать цены на ром, наркоту и оружие. Через пять минут пришёл запыхавшийся охранник, и передал приглашение спуститься вниз. Я неприятно удивился, рассовал по местам две пушки и сто тысяч зелёных, и пошёл за охранником. (Вернее сказать – это был худой негр с сигаретой и дробовиком, одетый в гражданскую одежду.)
Внизу шёл допрос. В холле толпился народ, среди которых я увидел четырёх белых. Это были мужики пенсионного возраста с закрученными назад руками, избитые до полусмерти. Молодые негры держали их за руки и за волосы, и шумно обсуждали детали поимки, изредка пиная пленных куда попало. Из диалогов я понял, что ночью этих людей поймали на реке. Они пытались проплыть мимо Монтгомери в лодке.
Ко мне подошли кубинцы,
Смит дочитал свою речь, которая наполовину состояла из "дерьма" и "нахрен", и махнул своре рукой. Я в душе надеялся, что несчастных хотя бы просто расстреляют, но не прозвучало ни одного выстрела. Я отвернулся, и стал смотреть, как стая ворон летит к площади от реки, и деловито рассаживается на окрестных крышах. Последняя ворона ещё не успела приземлиться, а кушать им было уже подано: толпа отволокла за ноги семь изрезанных трупов через улицу, и бросила в скверике.
Я смотрел на эти чёрные одинаково бездушные лица, и не мог понять: откуда это в них? Ведь пять минут назад они ещё ничего не знали про тех людей. Потом им сказали "Фас" – и они мгновенно потеряли человеческий облик. Может, у них над деревней всё время летает "Джонни", который делает из людей монстров? Вот они идут из скверика обратно в одежде, залитой кровью, и улыбаются во весь рот! Они хорошо провели время! Скоротали часик. Только что вон тот с ловкостью опытного мясника отрубил мачете кисти рук ещё живому человеку, а теперь вытирает лоб, и спрашивает подельника про урожай помидоров. Как всё это умещается в одном мозгу молодого ещё человека, юноши лет в районе девятнадцати? Это для них – что? Нормально? Они тут только этим и занимаются? Тогда что для них – ненормально? Господи! Вразуми раба своего, и спаси Россию хотя бы от негров! Ведь это не люди! Это "Джонни", которые работают по той программе, которую в них закладывает чей-то высший разум. Вот бы найти того закладывателя, да привести на эту площадь! Можно даже не казнить, а пусть просто, сука, глянет на то, что творит! Нет, сначала показать, а потом – казнить! Непременно казнить!
– Ну, как?
Около меня стоял Смит с парой угрюмых головорезов метра под два каждый.
– Грандиозно! – заверил его я. – С такими успехами новое государство Алабама быстро войдёт в двадцатку крупнейших экономик мира! Кто-нибудь снимал это на видео? Такой материал дорого стоит.
Смит то ли не очень понимал стопроцентно английскую речь, то ли вообще мало что понимал, но он молча кивнул головой и махнул рукой, приглашая нас к себе в кабинет.
Мы часа два просидели в этом логове людоеда, обсуждая разные дела. Оказалось, что мой папа и господин Григорьев проживали восточнее границы, за зоопарком, на Гленвуд-авеню. (У меня пульс дёрнулся было, но быстро вернулся на место.) Граница между чёрной и белой Америкой проходит прямо по городу, по улицам Стюарт-авеню – Уайтхолл-стрит – Пич-стрит. Нам надо выехать завтра утром, чтобы к вечеру быть на месте. Боксёрский поединок намечен на семь вечера, и состоится в литературном клубе имени Брауна. После того, как человек Смита в седьмом или восьмом раунде валит соперника, апостол Тайсон снимает с себя звание апостола, в противном случае Смит и его бригада снимает с апостола голову, и вешает её нахрен. Потом нас проводят по подземным ходам в белую часть города. Город огромный. Ни чёрные, ни белые не могут контролировать всю территорию. То те партизанят в тылу у этих, то наоборот. Но вся прелесть в том, что белые постепенно уходят из города, а чёрные только прибывают. После того, как космический центр во Флориде был захвачен и уничтожен Чёрными Акулами, белые почти полностью ушли с полуострова: охранять там стало уже нечего. Когда рухнула последняя пограничная застава в районе Майами, через Флориду хлынул нескончаемый поток эмигрантов с Карибских островов и даже из Африки. Поэтому нехватки в людях чёрная сторона Атланты не испытывала. Скорее, наоборот: ощущался недостаток продовольствия, оружия и медикаментов. И весь этот голодный сброд смотрел на восточное побережье, как медведь – на булочку. Белые из Флориды ушли за Олтамаху, к ним прибывали добровольцы из Южной Каролины, чтобы сдержать натиск пока не очень агрессивных, пока неважно вооружённых и пока плохо организованных чужаков. Но всё это только пока.
За помощь в проходе границы с меня причиталось сто тысяч баксов. И я должен был поставить деньги на нашего бойца, чтобы интереснее было смотреть. Ещё мне поручалось по прибытии в Москву первым делом сказать Старикову и его министрам, чтобы разнесли нахрен атомными бомбами Норфолк и Индианаполис, потому что белые делают там свои долбаные пушки. Если бы не они – Смит давно бы сидел в Вашингтоне!
Далее, тема плавно перешла на поставку вооружения для его армии. Кубинцы сначала пытались говорить языком бухгалтерии. Сравнивали разные характеристики, цены, сроки поставок, обслуживание и ремонт тяжёлой техники, но потом поняли, что клиент скучает, и на пальцах объяснили, что ром и автоматы они могут поставлять по дешёвке, за христодоллары или в долг, а вот танки и ракеты придётся оплачивать чем-то более реальным. Поэтому надо дать зелёный свет фирмам из Кубы, Мексики, Венесуэлы, Эквадора, Бразилии и России. Да и управлять танком по телевизору может не каждый, поэтому надо организовывать военные базы и городки для специалистов.
– Ты мне предлагаешь убить одних белых, и посадить на шею других? – после раздумья произнёс Смит. – Эта идея мне не нравится. Мы даже латиносов на свою территорию не хотим пускать. Мне нравится всё чёрное. У нас даже Христос и Магомет – чёрные. Хотя нашего главного бога зовут Али. С другой стороны – русские автоматы настолько надёжны и просты, что с ними управляются даже мои обдолбанные ниггеры. Я буду думать и позвоню вам. А пока у меня перерыв. Свободны!
– Подумайте также над созданием первого чёрного телеканала! Наши специалисты помогут вам с оборудованием и выбором нужных тем! – вставил я свои пять копеек в разговор, и мы вышли из кабинета.
Охранник приволок к шефу в кабинет какую-то писю шаговой доступности, а мы поднялись на восьмой этаж. Когда мы пришли в свой номер, пообедали сыром с хлебом и выпили некипячёный кофе без сахара, Карлос посетовал:
– Представляешь, с кем приходится иметь дело! А самое обидное – не успеешь договориться с одним, как его шкура уже сохнет на заборе, а в его кресле сидит другой. И всё приходится начинать сначала. В Хьюстоне за год меняется по пять паханов. Там вообще невозможно работать! Видимо, пора брать ситуацию под более плотный контроль. В Гаване думают об этом, но соваться в эту мясорубку никому не хочется. Честно говоря, будь моя воля – я бы вообще тут всех зарезал. И чёрных, и белых. Ты думаешь – они просто так утром белых покромсали? В белых приграничных районах с чёрными поступают точно так же. Идёт война на истребление. Той Америки, что триста лет трахала мозг всему миру, больше нет. Она расплачивается по счетам.
На что Педро заметил:
– Видимо, на планете обязательно должно быть место, где люди выпускают пар. Режут друг друга от уха до уха, стреляют, жгут, вешают. И любое правительство хочет, чтобы это место было подальше от его границ. Америке долго удавалось сделать так, что она снабжала оружием террористов всех мастей, и те мочили по их указке кого ни попадя в Азии, Африке, Европе… Где угодно, только не в штатах. Но вечно ничто не продолжается. Доллар рухнул, покупать политиков и террористов стало не на что, и сегодня мы имеем что имеем. Возможно, России и Кубе стоит поставлять сюда оружие и наркотики просто ради того, чтобы отсюда не поставляли оружие и наркотики к нам. Надеюсь, парни в Москве, Мехико и Гаване это понимают лучше меня.
Я слушал красноглазых, и думал, что физиогном из меня пока – не очень. Этих я поначалу принял за шпану из подворотни. А ведь наверняка дома у них висят мундиры с погонами и документами об окончании каких-нибудь политических курсов, или что-нибудь вроде того. Как бы там ни было – ещё двум незнакомцам я обязан жизнью. Без них меня бы давно клевали вороны.
На другой день выехали поздно. Убивая время, местная охрана играла на площади в баскетбол. Резать было некого, и парни скучали. Смит собирал своих бандитов, орал в рацию, и грозился кого-то расстрелять. Потом ждали боксёра, пока на велосипеде не приехал здоровенный негр в окружении тренеров, которые бежали рядом. Народ расселся в два автобуса и два джипа, и в полдень, наконец, тронулись. Уже выходя из здания с вещами, я заметил на первом этаже дверь. Ещё вчера её не было. Какой-то мужик в фартуке красил косяки, а на дверях было от руки криво, но большими буквами, написано:
"Отдел кадров". Рядом на стене висел листок бумаги с надписью: "Требуются: бухгалтеры, юристы, экономисты, специалисты взрывного дела, механики, электрики, сварщики, снайперы, доктора. Обращаться в отдел кадров".
– Знаешь, что там написано? – спросил меня Карлос. – Там написано, что на смену этому миропорядку идёт другой. Он уже стучится в двери. Через десять или двадцать лет эти люди перестанут бездумно стрелять по первому приказу. Ну, те, которые выживут, конечно. Они превратятся в докторов, рабочих, лётчиков и учёных. А потом примут в дворники белых. Или китайцев. И если чёрные поведут себя неправильно, то через двести лет эти белые или китайцы изрубят их топорами. На наших глазах рождается какая-то новая цивилизация. И рождается она вот за этой косой дверью.