Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043
Шрифт:
На самом въезде в городок на дорогу перед машиной вышел худющий долговязый негр и поднял одну руку, изображая регулировщика. Вторая была у него за спиной, и нам это сразу не понравилось. Карлос немного опустил стекло и крикнул человеку:
– Мы к апостолу Смиту!
Человек вытащил руку из-за спины. В ней он держал здоровенный нож-мачете.
– Это люди Смита! – заорал он. – Мочи козлов!
Из-за стены дома выскочили двое с автоматами, и заорали страшными голосами:
– Быстро из машины! Стреляем!
Они явно не хотели портить товарный вид автомобиля.
– На счёт три приоткрой окно, и вали левого! – сказал тихо Карлос, незаметно для бандитов доставая пистолет из-под сиденья. – Один, два…
Я подставил ствол "Торуса" к
– …Три!
Стекло опустилось буквально на пять сантиметров, когда я дал короткую очередь.
Стрелять было очень удобно. Сидя в хорошем кресле и закинув ногу на ногу, спрятавшись за бронированным стеклом – почему бы не пострелять в плохих парней! Звук выстрела был не громче того хлопка, которым я пять минут назад убил очередного комара на лбу. Оба горе-автоматчика ткнулись мордами в пыль. Мой замер сразу, а тот, в которого стрелял Карлос, стал коротко всхлипывать, царапая ногтями землю. Педро выскочил из машины, подошёл к замершему, словно в стоп-кадре, регулировщику с мачете, направил ему в лицо пистолет, и неожиданно ударил ножом снизу в сердце. Удар был короткий, резкий, хорошо поставленный. ("Так вот ты какой, Гена-пограничник!" – подумал я.) Потом на секунду наклонился над раненым, и под лицом у того сразу расплылась лужа. Неподалёку проехал какой-то дядька на велосипеде, поглядел на нас, и налёг на педали.
Педро взял у трупов автоматы, покрутил в руках, выругался, и бросил в сторону. Сел в машину, вытер нож, и сказал:
– У этих придурков даже не было патронов! Поехали!
Происшествие не оставило на моей душе ни следа. То ли повзрослел, то ли психологи поработали, но я спокойно поднял с пола три гильзы, понюхал, посвистел в них как в свисток, и выкинул в окошко, когда место преступления оказалось далеко позади. Добавил три новых патрона в обойму, и заметил вслух:
– А ничего так пушки в Бразилии делают. Почти как в Ижевске!
Вскоре мы въехали на большую площадь с фонтаном, сквериком и тройкой "недоскрёбов". Вернее, фонтана давно не было, а бетонная чаша была завалена пустыми бутылками и другим мусором. В скверике стояло несколько деревянных домиков с рисунками мальчиков и девочек на дверях, и до меня не сразу, но дошло, что это уборные. А "недоскрёбами" эти несколько высоток я окрестил про себя потому, что были они не больше двадцати этажей в высоту, с битыми грязными стёклами и разрисованными фасадами. Недалеко стояли павильоны с огромными облезлыми гамбургерами над крышами. Мы уже съели все мои финики, и изрядно проголодались. Педро взял пачку долларов, сбегал в павильон, и принёс каждому по гамбургеру и по бутылке колы. Я взял этот набор – синоним счастья и символ Америки, улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям, и укусил бутерброд, едва не вывихнув челюсть. Америка и тут не подвела: еда тоже оказалась полным дерьмом. Какие-то пластмассовые зелёные листики, какая-то глинообразная колбаса, какой-то пресный хлеб, и газировка, от которой пить захотелось ещё сильнее, и забурлило в животе.
– Ты знаешь, сколько этот десерт стоит? Пять тысяч долларов за комплект! Там ещё второй ценник в местных деньгах, так на нём нули вообще не пересчитать!
Когда Педро зарезал человека, на его лице было вдесятеро меньше эмоций, чем после посещения местного магазина с продуктами.
– Там сидит охранник, а прилавок зарешечен! Я подумал: может, это ювелирный магазин? Да и цены подходящие. Потому и очереди нет. Приеду в Гавану – съем шашлык из тунца! Это же не еда! Это вообще не жуётся! Дерьмо! Господи! В каком году их сделали?! С каждым разом тут всё дороже и всё опаснее. Интересно, когда местные поймут, что грабить уже нечего, и пора начинать работать? Кстати, в ларьке из дури только местные таблетки. Ни порошка, ни рома, ни водки. Непорядок. Ну, ничего. Для того мы сюда и приехали, чтобы этот непорядок исправить.
Я поинтересовался: зачем нам обязательно надо идти к местному пахану? Нельзя ли обойтись без этого визита вежливости? На что кубинцы ответили, что, может быть, и можно проехать мимо, но тогда придётся стрелять на каждом перекрёстке, а апостол нам даст пропуск, поэтому стрелять будем только на одном перекрёстке из трёх. Да и надо перетереть с новым командиром о делах бренных, то бишь о поставках товаров от фирмы "Савон".
– А чем с вами расплачиваются за товары, если не секрет? Ведь у них же ничего нет!
– У них много что есть. Багамские острова уже стали частью кубинского архипелага. Если бы не война – амеры бы никогда на это не согласились. Нам отдали часть шельфа во Флоридском проливе, и мы надеемся, что полуостров Флорида вскоре тоже станет нашим. Идут переговоры, чтобы кубинская государственная компания занялась водными перевозками по Миссисипи. А для этого надо готовить почву: поливать, удобрять, рвать сорняки. Есть ещё какие-то месторождения нефти и газа. Я не очень вдаюсь в такие подробности. Мне государство платит хорошее жалованье за то, что я таскаю сюда табак, наркотики, автоматы и ром. Видимо, нынешняя цель – убавить народонаселение. А лучший способ это сделать – накачать всех дурью и вооружить. Хотя – кому я это рассказываю! Ты же из России! Для отвода глаз мы пишем что-то в графе "Цена", и местные даже иногда приносят серебро, но если нет серебра – мы меняемся на их христодоллары, которые потом просто сжигаем. Или даём в долг, который они нам никогда не вернут. Сейчас нет цели – заработать деньги. Потому что тут денег как таковых уже нет. Сейчас в цене территория. С другой стороны – на место одного из Африки приплывают трое. У нас на всех героина не хватит! Посиди пока в машине, мы сходим к апостолу!
Они ушли, но вскоре вернулись, сказав, что Смит зовёт меня к себе. Он хочет посмотреть на русского.
Я вылез из машины, задрал голову кверху, прикидывая, на каком этаже может обитать апостол? Наверно, он встретит меня, стоя у окна-аквариума на самом верхнем этаже, скрестив руки на груди, и осматривая город как бы с высоты своего птичьего ума. Но всё оказалось прозаичнее: лифт не работал, поэтому апостол обитал на втором этаже. На первом находился взвод охраны. Нас провели по зассаным лестницам и заваленным мусором коридорам, и мы предстали пред светлы очи Смита. Очи выглядели слегка затуманенными, но, видимо, это было их обычное состояние. Смит сидел в конце длинного стола, за ним стоял автомат и знамя: чёрно-зелёно-красная тряпка с портретом самого Смита посредине.
Апостол глянул на меня мельком, и спросил кубинцев на испано-английском языке: чем они торгуют, почём такое-то дерьмо, а почём – такое-то. Кубинцы положили перед ним прайс, в котором под первым номером значился: "Героин колумбийский. Чистота 90%. Обмен на серебро по весу 1:1."
Пока Смит корпел над текстом, Карлос достал из кармана и положил перед ним два маленьких заполненных шприца в вакуумной упаковке.
– Пробники! – пояснил он.
Негр открыл ящик стола, смахнул туда прайс и шприцы, и спросил:
– Что в вашей компании делает русский? Мне сказали, что ты русский!
Я подумал, что этого парня надо как-то приятно удивить. Ведь всё, что он видел в жизни – это война и наркотики, и вряд ли он успеет увидеть что-то ещё. Поэтому ответ выскочил из меня как-то сам собой:
– Многоуважаемый сэр! Я действительно имел честь родиться в России, а теперь волею судеб путешествую по этому суровому краю. Я поражён, с каким мужеством вы боретесь за свою независимость, о чём обязательно сообщу в своём рапорте руководству страны. Цель моего вояжа двояка. Во-первых, я хотел бы повидать несколько учёных русского происхождения, проживавших в пригороде Атланты. Они не выходят на связь, и моё руководство предположило, что их схватило ФБР, поскольку они, мягко говоря, не совсем лояльны Вашингтону. В этом деле я очень рассчитываю на помощь с вашей стороны. Во-вторых, мне поручено узнать, не имеется ли у вас нужда в оружии и боеприпасах. Россия рассмотрит все возможные варианты помощи чёрным братьям.