Жизнь и приключения Светы Хохряковой
Шрифт:
На следующий день Серхио пришел за мной сам и предложил прогуляться. Я согласилась гулять только вокруг здания лазарета:
– А то увижу какую-нибудь пушку, а мне это совсем ни к чему.
Серхио не возражал, да и вообще был не очень-то веселый. Я спросила, как он себя чувствует.
– Почему ты задала этот вопрос?
– Да так, что-то ты без улыбочки сегодня.
– Всё, отулыбались. Начинаем работать. Сначала я расскажу тебе, кому нужны наши секреты…
По его словам, секреты «Камино Хусто» нужны были практически всем. У организации не было друзей, а только одни враги. Главный враг – американский империализм, который сделал из всей Латинской Америки свою вотчину, грабит и подавляет народ, насадили во всех странах угодные ему марионеточные правительства, которые не думают о благе своих стран, а пляшут под американскую дудку. Но самое гадкое правительство,
– Люди крайне глупые, ленивые и тупые. Умеют только одно – воровать. И если бы не американцы, Долина Соматэ давно бы была самостоятельной республикой. Но существует и еще один, конкретный и на сегодняшний момент главный враг – дон Эскобар Санчес.
– Ты что-нибудь слышала о нем?
– Ничего.
– Странно. Года два назад о нем писали все газеты. Это наркокороль всей Корунды, да и не только Корунды, он скупал плантации коки во всех близлежащих странах. Немыслимо богат, владел несколькими фабриками по переработке коки и целой системой транспортировки кокаина. Ему все было мало, и он положил глаз на Долину. Здесь крайне плодородные земли и существуют природные плантации коки. У Санчеса была целая армия, вооруженная до зубов, и он вторгся в Долину. Мы защищались. Погибло много людей. И наших товарищей, и простых жителей. Наше влияние в Долине было главенствующим, люди понимали, что мы боремся за их счастье. Эскобар со звериной жестокостью уничтожал целые деревни, оказывающие сопротивление его головорезам. Мы хотели вооружить народ и поднять восстание, но Эскобар подключил правительственные войска, и мы вынуждены были уйти в подполье. В горы он не полез, и горная часть Соматэ по-прежнему наша. В равниной части воцарился Санчес. Заселили деревни своими практически рабами, а в знак победы построил на плато Лунг целую крепость. Там же у него и фабрика, и склад уже готового кокаина и, конечно, оружие, оружие, оружие.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Чтобы ты была в курсе. Это политинформация. Слушай дальше, – приказал он, и мы опять начали нарезать круги вокруг лазарета. – После победы в Долине Эскобар Санчес почувствовал себя Наполеоном и решил стать президентом Корунды. С его деньгами это было несложно. Он скупил все правительство на корню, а самых жадных, кто не соглашался на его условия, просто убивал. В Корунде воцарился страх, как раз приближались очередные президентские выборы, и все города и села были завалены плакатами с портретами спасителя Отечества Эскобара Санчеса. Сомневаться в исходе выборов не приходилось. Но тут вмешались американцы, им не понравилось, что Эскобар становится неуправляемым и выходит из-под контроля. А когда уж Эскобар хлопнул какого-то их посланника, который пытался припугнуть зарвавшегося кандидата в президенты, они совсем обозлились. Быстро объявили угрозу интересам США и ввели несколько корпусов. Когда мировая пресса загундосила об американской агрессии и вмешательстве в дела суверенного государства, было поздно – американцы практически уничтожили империю Эскобара; но сам он скрылся в замке на плато Лунг. Сюда они почему-то не полезли. Вернее, я знаю почему. Отложили на потом, чтобы уже одним ударом уничтожить и Эскобара Санчеса и «Камина Хусто» – мы им как кость в горле.
Когда с Эскобаром было покончено, американцы устроили пародию на выборы и усадили в президентское кресло американца корундского происхождения – Хуана Медейроса, к которому сразу приросла кличка Хуанболван. Население его ненавидит, и каждый корундец считает своим долгом, увидев портрет президента Хуана Медейроса, плюнуть в него. Поэтому сейчас портреты президента вывешивают под самым небом. У народа появилась новая забава – найти способ, как испоганить изображение Болвана и не попасться полиции. Практически сейчас полиция Корунды занимается одним – оберегает портреты президента. Сам же Хуан Медейрос на людях старается не показываться, окружил себя американской охраной, экстрасенсами, психологами и колдунами. Он хоть и американец, но корундская кровь дает о себе знать. Все корунцы очень суеверны. И хотя все население – католики, местных индейских богов тоже не забывают. Как-то у них все органично переплетается. Поэтому колдовство не грех, а местный обычай. На смерть обычно не колдуют – это под запретом, но напакостить врагу – с огромным удовольствием. Вот президент и трясется от страха в своей резиденции и ждет не дождется истечения срока полномочий. Ошиблись американцы с Медейросом. Хотели такого, чтобы не выступал, но переборщили и приволокли сюда совсем уж слизняка. Сейчас злятся, но не будешь же ни с того ни с сего менять президента, тем более что сами обеспечивали свободу и демократичность его выборов. Единственное, чего они добились от своего ставленника, чтобы тот объявил войну наркотикам, так что теперь Эскобар Санчес вне закона и за его голову назначена огромная награда. Но получить эту голову не очень-то легко. Крепость Лунг практически неприступна; людей у него еще предостаточно. Правда, разбегаются потихоньку, но очень потихоньку. Уже год бывший наркокороль сидит в крепости, почти не выходя из дома вместе с семьей. У него жена Анита и двое детей: мальчик и девочка.
Серхио замолчал.
– Ну, дальше, – попросила я.
– Ну дальше так дальше, – решил что-то для себя мой политинформатор. – Все равно узнаешь. Только давай сядем на скамейку, ты достаточно находилась. Вижу, устала. Филу меня отругает, велела не переутомлять тебя.
Мы добрели до скамейки, уселись, и Серхио продолжил:
– Нынче территория снова почти вся под нашим контролем, кроме плато Лунг. Эскобар Санчес для нас – бомба. В любой момент сюда могут вторгнуться войска для ликвидации государственного преступника. Если бы это были только войска Корундии – не проблема. Солдаты не стали бы воевать против «Камино Хусто», мы очень популярны в стране среди простого населения. Санчеса они ненавидят, потому что уж больно много крови на нем и преступлений. Он обращался с соотечественниками как завоеватель. Например, безжалостно выжигал их поля и заставлял выращивать для него коку. Народ умирал от голода. Да много еще чего творил страшного, тебе об этом знать не надо. Но раньше его боялись и ненавидели. А теперь просто ненавидят и молятся о возмездии. Возмездия этого ждут от нас, но мы пока не можем взять крепость, у нас не хватает нужного оружия. Атака сейчас возможна только с воздуха, у нас всего два вертолета, а Лунг напичкан зенитными установками. Нужно время, чтобы хорошо подготовиться или придумать другой способ ликвидации Санчеса. А у нас, похоже, времени не слишком много. Зашевелились американцы. Во-первых, начали поставки оружия армии Корунды; во-вторых, на территорию зачастили иностранцы. Раньше их и в помине не было здесь. А теперь то миссионеры заявятся, то антиглобалисты, то волонтеры какие-то. То вот ты. Но ты попала на территорию самым экстравагантным способом – в сопровождении военных вертолетов. – И Серхио засмеялся.
– Почему военных – на них было написано – полиция.
– Деточка, полицейские вертолеты оснащены совсем другим оружием. Конечно, наши вообразили, что это неудачная высадка супершпионки и ни за что не хотели с тобой связываться, оставить тебя, прибитую камнем, на берегу и понаблюдать, что будет дальше. Но я понял, что дальше будет только твоя смерть и откомандировал бойцов доставить тебя на базу. Ты долго решала, какой свет выбрать – тот или этот, но видно совесть в тебе заговорила, и ты осталась с нами, чтобы отблагодарить спасителей и поработать на «Камина Хусто». Я правильно говорю?
Я спросила безнадежно:
– Серхио, ты не мог бы меня отпустить просто так?
– Нет! – жестко ответил он.
– Я слабая, больная женщина. Какой от меня может быть прок?
– «Камино Хусто» – это не Красный крест, а боевая организация. Мигель и Хорхе до сих пор подозревают тебя, поэтому если в твоей раненой головке водятся мысли о побеге, немедленно и навсегда выкинь их; при первой же попытке тебя уничтожат. Я тоже не добрый дядя, хотя и симпатизирую тебе. Ты – часть моего плана, а я привык свои планы исполнять, иначе я не был бы хорошим профессионалом. И если ты не захочешь выполнить работу, намеченную мной для тебя, я сразу потеряю к тебе все симпатии. А потом, Пеппи, мне тобой обещана ночь огненной любви после выполнения работы. Какой мачо откажется от такого наслаждения? Только не я! – Потом он приблизил свои губы к моему уху и прошептал: – Я очень хороший любовник, – и пощекотал языком кожу возле уха.
Я вздрогнула и очумело уставилась на него. Он смотрел на меня придурочным взглядом киногероя из плохого фильма. И я заплакала от обиды, встала и, не прощаясь, ушла к себе.
– Что случилось? – спросила меня Филу, когда я вернулась в палату. – Почему ты такая красная и заплаканная?
– Козел, козел, козел! – заорала я в ответ.
– Кто? – поинтересовалась Филу.
– Да ваш Серхио! Дешевый фраер!
Продолжить я не успела, потому что Филу влепила мне увесистую пощечину. Было больно. Я заткнулась, схватившись за щеку.
– Не смей так говорить о наших товарищах. Ты ногтя на их мизинце не стоишь. Наши руководители великие люди, они доказали это на деле. Сколько жизней они спасли, сколько страданий выпало на их долю. Они настоящие герои. А ты… Ты не шпионка. Ты просто пустая избалованная дрянь, как все европейки.
Она отвернулась, собираясь выйти.
– Не уходи, Филу, прошу тебя. Прости меня, я не должна была этого говорить. Просто… Просто… – Филу уже открыла дверь, не обращая внимания на мои покаянные слова. – Просто Серхио мне ужасно нравится как мужчина; а он издевается надо мной.