Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
Шрифт:
Меня поразили странные отношения Лоры с Муром, которым я не придал значения в первую встречу. Лора, как бы, постоянно советовалась с котом, ну а тот выглядел этаким начальником. Видели бы вы ужас Лоры, когда я попытался «шугануть» Мура, но тот и ухом не повел.
Кончился вечер тем, что Лора с Муром неожиданно исчезли, оставив меня с Леной вдвоем. Видимо, так было задумано заранее, и «задумка» эта удалась. Потом от Лены я узнал, что Лора с Муром ушли на ночь к ней на квартиру. Как и следовало ожидать, времени мы с Леной не теряли, но душевно были далеки друг от друга.
Так происходило несколько раз, когда хозяйка с котом исчезали, и я оставался наедине все с новыми подругами. И все эти подруги были осведомлены о странностях Лоры. Но, тем не менее, ночь проводили со мной, ведя себя так, как будто выполняли просьбу Лоры.
Мне это надоело, и я на несколько дней переехал к Тане, сказав, что только что прибыл из Курска. А затем снова «поехал» к Лоре. Но в этот мой «приезд» я, буквально, едва узнал Лору. Я увидел перед собой душевно смущенного человека. Реакции ее были неадекватны, она стала бояться соседей, случайных голосов, слышимых только ею, даже электрического счетчика, который она считала «микрофоном инопланетян».
Оказывается, Мур исчез. Лора обвиняла всех подряд в похищении кота; хорошо, что у меня было железное алиби. Теперь, когда Мур пропал, Лора уже не боялась видеться со мной. Мы встречались и в ее городской квартире, и на ее даче, в подмосковном поселке «Луч». Казалось бы, я должен был быть доволен, так как я находился в длительном отпуске, и мы могли видеться постоянно. И Лиля уехала в отпуск, как всегда, в Тбилиси, я же сослался на работу во Львове.
Меня смущала одна из странностей Лоры. Она заключалась в том, что Лора не любила встречаться и проводить время со мной (а потом я узнал, что и с другими мужчинами тоже) одна. Все время встречи, было ли это на квартире или изредка на даче, с нами была одна из подруг Лоры. Чаще всех, почти в подавляющем большинстве случаев, это была Лена. Однако, когда я встречался отдельно с Леной, а было и такое, та не звала к себе ни Лору, ни кого-нибудь другого.
Лена была своеобразной натурой. Полька по национальности (девичья фамилия ее — Лехницкая), она была интересной и внешне, и по поведению. Лет тридцати пяти (они с Лорой ровесницы, и обе старше меня почти на пять лет) среднего роста, фигуристая блондинка с тонкой талией, пышным бюстом и бедрами, нежной белой кожей и голубыми глазами — она казалась идеальной сексуальной «моделью».
В компании она была «заводной»; однажды во время застолья в присутствии сотрудников Лоры, Лена, подвыпив, быстро разделась и, вспрыгнув на стол, «станцевала» танец живота. Я был в этой компании тоже и был поражен смелостью, дерзостью, что ли, Лены. Мы зааплодировали, но Лена, тут же оделась, и, скромно зардевшись, тихо извинилась перед компанией за свою выходку.
Лена нигде не работала, но догадаться об ее профессии было несложно. Она даже, не только посвятила меня в свою профессию, но я даже стал невольным ее «сотрудником»! Однажды, после того, как мы погуляли по парку Горького, выпили вина и закусили, она заспешила, как мне показалось, домой на Таганку, где собственно, мы и провели ночь. Но по дороге она взволнованно рассказала мне, что у нее назначена встреча с должником, который все обещает, но не возвращает ей денег. И Лена попросила меня выглядеть как можно воинственнее, чтобы испугать «должника»:
— Я скажу, что ты мой муж и боксер, и если он не вернет мне денег, то ты набьешь ему морду!
Встретиться мы должны были у церкви Мартина-исповедника на Таганке, а напротив был дом Лены, и с места встречи даже было видно ее окно.
— Мы встретимся, потом я с ним пройду домой, он вернет мне деньги, и я снова выйду к тебе. А лучше — я выгляну в окно и позову тебя. Но ты ни в коем случае не должен подниматься ко мне, пока я не позову тебя — ты спугнешь его, и он не вернет мне денег. Когда мы зайдем с ним в комнату, я открою окно, и ты будешь знать, что мы уже ведем переговоры.
Я слушал всю эту ахинею и верил Лене. Мы подошли к церкви, тогда там был какой-то архив, и около забитого входа уже стоял гражданин лет пятидесяти, элегантно одетый. Он весело, но без слов кивнул Лене и мне, она взяла его за руку и молча повела за собой, а мне жестом показала — жди, мол, здесь.
— Глухонемой, что ли, — подумал я, — но слишком веселый для этого! Те обычно мрачные, — и я вспомнил Женю-штангиста. Я прождал Лену около часа; уже хотел или уйти или подняться, но, будучи педантом, решил все-таки дождаться. И, наконец, Лена высовывается в окно и призывно машет рукой. Я мигом поднимаюсь на ее второй этаж и захожу в квартиру. Лена весела — она напевает странную песенку:
«Ивушка зеленая — пьяная, веселая — Ты скажи, скажи, не тая, — где мои три рубля?»
Лена, определенно выпивши — кто же ведет денежные переговоры, будучи выпивши?
— Виски будешь? — вдруг спрашивает Лена, и, не дождавшись ответа, достает из шкафа ополовиненную бутылку «Белой лошади» и разливает по бокалам.
— Так вернул этот хмырь тебе деньги? — недоуменно спрашиваю я Лену, — да и откуда виски, вчера вечером в шкафу ничего выпить не было?
— Ишь ты, детектив! — закокетничала Лена, — вернул, конечно, но не все, еще надо будет выбивать, — и она весело захохотала, — а выпить он принес — обмыть передачу части долга!
— Он что, глухонемой? — наконец спросил я, удивляясь тому, как быстро Лена успела допить свой бокал.
— А ты что допрашиваешь меня, правда решил, что муж мне? — неожиданно ополчилась на меня подвыпившая Лена, — не глухонемой, а иностранец — для нас это почти одно и тоже. Поэтому и виски принес, а не перцовую, как наши хамы…
Неожиданно до меня стало доходить — я же играл роль сутенера! Она договорилась с клиентом о встрече, подошла с качком-сутенером, который остался ждать ее, и чуть что — в момент будет наверху… Так что, Лена — проститутка?
— Ты что, проститутка? — с интересом спросил я у Лены
— Как грубо, ты — провинциал! — захохотала Лена, — хорошо, я проститутка, а ты сутенер! А твоя Лорка — что, не проститутка, что ли? Тебя это устраивает?
Я начал думать, устраивает ли меня это. Допустим, я сейчас пошлю Лену подальше и уйду. Ясно, что и Лора перестанет со мной встречаться. А я к ней, в отличие от Лены, испытываю и душевное влечение. Что они обе, как и их подруги — все проститутки, мне, ослу карабахскому, давно надо было бы догадаться.