Жизнь и время Гертруды Стайн
Шрифт:
Лекции в Сан-Франциско собрали многих друзей обеих женщин. Приемы стали надоедать, усталость брала свое.
К концу апреля 1935 года Гертруда и Элис объехали почти всю Америку, включая и такие штаты, как Айдахо и Небраска, миновав родной штат Карла Ван Вехтена — Айову. Но Ван Вехтен беспрерывно находился рядом с ними, и вся троица настолько сдружилась, что впору было присваивать им общую семейную фамилию. Что они и сделали по инициативе самого Вехтена, назвавшего себя Папа Вуджюмс, Гертруду — Малышка Вуджюмс, Элис — Мама Вуджюмс и Фаню Маринофф, жену Ван Вехтена, — Императрица или Мадам Вуджюмс [64] .
64
Происхождение
С тех пор в письмах между собой они использовали именно эти имена. Провожая весной 1935 года своих Вуджюмс, папа Вуджюмс и не предполагал, что видит их в последний раз. Но получилось именно так.
«Американский тур был необычайно успешным; Стайн оказалась дружелюбным и увлекательным человеком», — написал журнал Стори.В обширном интервью газете Нью-Йорк Геральд Трибюнот 30 апреля 1935 года под заголовком Гертруда Стайн обожает США, но не Калифорниюжурналист писал: «Гертруда Стайн вернулась вчера в Нью-Йорк, повторно открыв Америку, которая, кажется, привела ее в восторг, больший, чем Колумба… ‘Я не знаю места в мире более прекрасного. И я оставила мое сердце в Техасе’, — заявила она…».
Тур еще не закончился, а издательство Рэндом Хаусопубликовало сборник ее только что прочитанных лекций. Колумбийский университет выпустил три пластинки с выступлениями 4-го мая 1935 года на том же корабле Шамплейн,оставив позади себя массу друзей и знакомых, позировавшая несчетное число раз, растормошившая всю интеллектуальную Америку, полная воспоминаний и впечатлений, Гертруда Стайн, добившись славы и признания в стране своего рождения, отплыла во Францию.
Интервью продолжились и во Франции, где местные корреспонденты выпытывали впечатления от поездки. Вот некоторые из ее высказываний, данные уже в Париже: «Американцы — горячий и добросердечный народ одновременно», «Да, я жената на Америке… и в будущем намерена вернуться», «Это все равно как холостяк живет нормально 25 лет, а затем решает жениться. Именно так я чувствую себя по отношению к Америке».
Гертруда Стайн посчитала поездку одним непрерывным рождественским праздником. Прожив вдалеке от Америки более тридцати лет, она не растеряла своего, присущего янки энтузиазма.
Автобиография каждого
Вернувшись во Францию, Гертруда нашла Париж изменившимся, хотя на самом деле изменилась она. Лето 1935 года как обычно провели в Билиньине. Но спокойная жизнь ушла в прошлое. Добавилась обширная переписка с новыми заокеанскими знакомыми. Признанная у себя на родине, она приобрела большое число новых адресатов — студентов, начинающих и достаточно известных писателей, артистов. Пошли запросы на публикацию других книг. Возросший авторитет и вес в литературе после поездки укрепил Гертруду в намерении сосредоточить весь свой интерес на систематической писательской работе.
Практически начиная с этого года, Стайн полностью переключается на литературное творчество, коллекционирование отходит на второй план. Вдохновленная выступлениями в Америке, успехом Автобиографии,она приступила к написанию очередной биографии.
Контакты с художниками становятся редкими. Хуан Грис умер, Челищев покинул Европу. Многие молодые художники, прежде нуждавшиеся в поддержке и патронаже, вышли на самостоятельный путь.
Пикассо, разведясь с Ольгой Хохловой, погрузился в свои личные дела. После Первой мировой войны Гертруда не приобрела ни одной его картины. К тому времени Пикассо стал знаменит, цены на его картины взлетели вверх. К тому ж, у нее уже собралось немало его работ. Начиная с середины 1930-х годов, Гертруда и Пабло почти не переписываются. Возможно, сказалось широкое распространение телефона, а с 1938 года и близость проживания. Разве что Пикабия, да верный Франсис Роуз оставались в сфере влияния Гертруды.
Гертруда и Элис вернулись в Европу, наполненную слухами о предстоящих переменах. Гертруда, казалось, ничего не замечала. Разве что приход к власти во Франции коалиционного правительства социалистов и коммунистов во главе с Леоном Блюмом привлек ее внимание. Опасаясь возможных волнений и прочих катаклизмов, Гертруда для сохранности постепенно переправляла рукописи Ван Вехтену. Токлас не отрывалась от машинки, перепечатывая их. Войны Гертруда не боялась и не верила в ее начало. А вот революций и возможных пертурбаций опасалась — вдруг восставший пролетариат реквизирует и картины и рукописи.
Одобряя некоторые реформы, проводимые Гитлером, она игнорировала (или старалась не замечать) антисемитские законы, введенные еще в 1933 году и оформленные официально в 1935-м — в том самом, когда состоялся американский тур. В том же году немецкие войска вторглись в Рейнскую область, а режим Муссолини оккупировал Эфиопию.
Майкл с семьей незамедлительно вернулся в Америку как раз после возвращения оттуда Гертруды. Вряд ли до нее дошел смысл его слов: «… я хочу разговаривать с почтальоном и садовником по-английски». Майкл ссылался на пошатнувшееся здоровье, но трудно представить себе, что одновременно он не видел, что случилось в соседней Германии и чем это кончится во Франции. Ведь поток немецких беженцев-евреев возрастал с каждым днем.
Но все происходившее, казалось, не касалось писательницы. Творческие планы переполняли ее. Она старалась смотреть на перемены в жизни оптимистически.
Градус известности по приезде из США зашкалил. Не оставляли в покое как старые друзья — Бернар Фей, Ван Вехтен, Вильям Роджерс, таки новые знакомые: писатель Торнтон Уайлдер, профессор литературы Сэмуэль Стюард, известный британский фотограф Сесиль Битон и др.
Первым из списка новых приятелей летом 1935 года появился Уайлдер. В течение 10-дневного пребывания в Билиньине у обоих было достаточно тем для обсуждения.
При близком знакомстве Стайн пришла в восторг. «Ужасно приятный, — отреагировала она в письме к Ван Вехтену, — полезный во многом». Гертруда в свою очередь произвела большое впечатление на Уайлдера, и они довольно быстро стали друзьями; завязавшаяся между ними постоянная переписка продолжалась 12 лет.
Неизвестно, каким образом Торнтон повлиял на стиль Гертруды и повлиял ли вообще. Но постоянные беседы с ним в Париже и Билиньине легли в основу ее книги Географическая история Америки или Соотношение человеческой натуры и человеческого ума.