Жизнь как жизнь
Шрифт:
– Что по настоящему, как старухи поклоны бить?
– Да нет. Видишь к стволу прикреплена воронка. Ты должен взять в левую руку воронку, правой рукой лопаткой выковырнуть из неё серу в ведро, поставить воронку обратно и переходить к следующему дереву. Смотри, как это делается.
Борис вытащил из-под разреза в стволе воронку, круговым движением провёл лопаткой по внутренней стенке воронки, перевернул её над ведром и сбросил липкий ком серы внутрь. Не свалившиеся с лопатки остатки серы ловко очистил о край ведра и, воткнув край воронки в прорезь ствола, поднял с земли стружку и положил
– Стружку на воронку я положил для того, чтобы не подойти к уже пустой воронке. Пробуй, я погляжу.
Стёпка подошёл к стоящему рядом дереву и проделал все манипуляции, показанные Борисом.
– Молодец! Только серу с лопатки в ведро сбрасывай резким движением, чтобы на лопатке оставалось , как можно меньше, и получше чисти её о край ведра, а то через десяток воронок лопатка у тебя превратиться в култышку, и работать ты ей не сможешь. Уяснил?
– Да. Всё уяснил.
– Тогда начинаем. Ты по горизонтали идёшь влево до межи и идёшь по следующему ряду сосен обратно до встречи со мной. Потом опять расходимся. Когда вёдра будут полные понесём их к бочкам. Они стоят на широкой меже. Ну да я покажу, – сказал Борис и пошёл к сосне в свою сторону.
Стёпка зашагал от сосны к сосне, выковыривая содержимое воронок в ведро. Когда они встретились с Борисом, ведро у Стёпки было заполнено наполовину, но так оттягивало руку, как будто туда положили пудовую гирю. У Бориса ведро было полным.
– Ну, как? Получается?
– Получается, только ведро тяжеленное.
– Ничего, привыкнешь. Пошли вываливать серу в бочку.
– Так у меня же ещё не полное.
– Полное ты не поднимешь. Попробуй моё.
Стёпка взялся за дужку ведра Бориса и еле оторвал его от земли.
– Тяжело.
– Вечером надо сказать Лескову, чтобы он маленькое ведро тебе дал, как девчатам. Да, ты не забывай на воронки щепки положить, а то я несколько раз к пустым воронкам подходил.
На меже около бочек стояли большие весы. Борис завесил своё ведро, записал цифры в журнал, который лежал на крышке соседней бочки, поднял ведро и стал вытряхивать содержимое в бочку. Он долго тряс ведро над бочкой, потом стал лопаткой выскребать прилипшую ко дну и краям живицу, и снова завесил уже пустое ведро, записал цифры в журнал и передал его Стёпке.
– Вот на чистой странице пиши свою фамилию, взвешивай ведро и под номером один записывай его вес. Вываливаешь серу в бочку, взвешиваешь пустое ведро и снова записываешь вес. Смотри, как у меня записано.
Стёпка сделал всё, как ему сказали, в уме сосчитал чистый вес серы и удивился.
– Ого! Всего-то семь с половиной «кг». А я думал, тут целый пуд будет.
– Пуда даже у меня в ведре не было. Ну, всё пошли на участок.
Подойдя к меже, Стёпка услышал какие-то ритмичные щелчки. Он пригляделся. На соседнем участке за межой маячили два мужика с длинными палками в руках. Они подносили палки к дереву, проводили ими по диагонали снизу вверх по стволу. Проводка заканчивалась щелчком. Стёпка никогда не видел, как подсачивают сосну и подошёл поближе.
– Новенький? Интересно? – мужичок оказался словоохотливым. – Это приспособление называется хак, – мужичок показал на согнутую в дугу широкую металлическую пластинку. –
Вздымщик взялся обеими руками за ручку инструмента и ловко провёл хаком по стволу сосны. Раздался щелчок и на землю упала толстая шириной в сантиметр стружка. Мужчина чиркнул инструментом в другую сторону от желоба. Снова раздался щелчок и вздымщик быстрым шагом перешёл к другому дереву. На стволах деревьев оставались по две новенькие белые бороздки.
Стёпка вернулся на свой участок и продолжил ковырять воронки. Вечером начальник участка спросил Бориса:
– Ну, как новенький?
– Да, ничего. Смышлёный мальчишка и старательный. Думаю, недели через две втянется. Только вы ему ведро дайте маленькое, а то надорвётся мальчишка.
Так потянулись однообразные рабочие дни: завтрак – делянка, обед – делянка, ужин и сон. Иногда Стёпке казалось, что он не выдержит, откажется от этой изнурительной работы. Но когда, через две недели он получил целых сорок пять (в новых деньгах) рублей зарплаты, то воспрял духом: « Есть за что пупок рвать».
А недели через три он совсем втянулся в работу. Сил оставалось и на то, чтобы вечером побалагурить с ребятами, позаигрывать с девками и вместе с ними сходить в суходол по чёрную смородину.
Как-то вечером к Стёпке подошла его двоюродная сестра Валентина Юрасова.
– Стёпа! Пошли с нами сегодня на чердак спать. Там прохладней да и комаров меньше.
– А с кем это с Вами?
– Со мной и Лизой. Да там в другом углу ещё девчонки спят. Не бойся.
– Чего мне бояться. Не сожрёте ведь.
Лизавета, молодая женщина, небольшого росточка, приятной полноты со светлыми слегка вьющимися волосами, была лет на десять старше Степана и уже успела побывать замужем. Около одиннадцати часов, когда на улице уже смеркалось, Стёпка вместе с молодыми женщинами по приставной лестнице забрались на чердак барака.
– Вот наша лежанка, а в том углу Надька Сухарникова с Татьяной Мойсеевой спят.
На чердаке было сумеречно, но Стёпка разглядел у противоположного фронтона полог из простыней.
– А они под пологом спят. Им комары не страшны. Нас зажрут, наверное.
– Не зажрут. Мы тебя в серединку положим. Комары нас с Валюхой есть будут, – успокоила подростка Елизавета.
– Хватит болтать! Ложитесь, – утром чуть свет вставать! – скомандовала Валентина и, сбросив с себя платье, юркнула под простынку.
– Степа, скидай штаны и рубаху и ложись рядом с Валентиной, – сказала Лиза и, стащив с себя платье, улеглась на другом краю постели.
Стёпка проснулся от того, что почувствовал в своих трусах чью-то руку. Юношеская гиперсексуальность сразу дала себя знать. Стволик дёрнулся и напряжённо поднялся к лобку. Лиза подсунула под плечи подростка вторую руку и резко перевернула его на себя. Стёпка и не заметил, как оказался между ног женщины, а его напряжённый пенис вошёл в горячее и влажное влагалище.